Халед Хоссейни - Тысяча сияющих солнц
- Название:Тысяча сияющих солнц
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Фантом Пресс»
- Год:2008
- Город:Москва
- ISBN:978-5-86471-456-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Халед Хоссейни - Тысяча сияющих солнц краткое содержание
Любовь — великое чувство. Глубоко укрытая, запрещенная, тайная, она все равно дождется своего часа. Об этом новый роман Халеда Хоссейни, в 2007 году ставший главным мировым бестселлером.
В центре романа — две женщины, которые оказались жертвами потрясений, разрушивших идиллический Афганистан. Мариам — незаконная дочь богатого бизнесмена, с детства познавшая, что такое несчастье, с ранних лет ощутившая собственную обреченность. Лейла, напротив, — любимая дочка в дружной семье, мечтающая об интересной и прекрасной жизни. Между ними нет ничего общего, они живут в разных мирах, которым не суждено было бы пересечься, если бы не огненный шквал войны. Отныне Лейла и Мариам связаны самыми тесными узами, и они сами не знают, кто они — враги, подруги или сестры. Но в одиночку им не выжить, не выстоять перед средневековым деспотизмом и жестокостью, затопившими улицы и дома некогда цветущего города. Вдвоем они пройдут через страдания, вдвоем будут ловить нечаянные крупицы радости, вдвоем станут мечтать о счастье, к которому однажды попытаются прорваться.
«Тысяча сияющих солнц» — мощная, драматичная и лиричная история, которая заставляет сердца сжиматься от боли и радости. Это благородная и великодушная книга.
Тысяча сияющих солнц - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Мариам еще раз вытерла глаза.
— Совершенно не выношу женского плача. Ты уж извини. Рыдания выводят меня из себя.
— Хочу домой, — всхлипнула Мариам.
Рашид раздраженно вздохнул. На Мариам так и понесло табаком.
— На этот раз обижаться не буду.
Он опять взял ее под руку, и они отправились наверх.
Узкий темный коридор и две спальни. Дверь в ту, что побольше, распахнута настежь. Обстановка довольно скудная — как и во всех прочих помещениях в доме. Кровать под коричневым покрывалом, комод, платяной шкаф. На стенах ничего, только маленькое зеркало.
Рашид захлопнул дверь.
— Это — моя комната. А ты будешь жить в гостевой. Ты, надеюсь, не против? Я привык спать один.
Мариам с трудом сдержала вздох облегчения.
Ее комната оказалась невелика размером, не то что у Джалиля, из мебели — только кровать и два старых шкафа, поменьше и побольше. Окно во двор, из-за забора виден кусок улицы.
Рашид поставил ее чемодан в угол.
Мариам присела на кровать.
— А ты и не заметила, — с упреком произнес Рашид. Чтобы пройти в дверь, ему пришлось нагнуться. — Посмотри на окно. Знаешь, как они называются? Я купил их перед отъездом в Герат.
Только сейчас Мариам заметила на подоконнике корзину с белыми туберозами.
— Тебе нравится? Ты рада?
— Да.
— Так поблагодари меня.
— Извини. Спасибо. Ташакор .
— Ты вся дрожишь. Ты меня боишься? Я тебе страшен?
В его словах Мариам послышалась игривость, лукавинка. Она поспешно затрясла головой.
Вот и первая ложь за время их супружества.
— Нет? Это хорошо. Для тебя хорошо. Так что теперь это — твой дом. Ты его полюбишь. Я тебе говорил, что у нас проведен свет? По ночам электричество есть всегда. Днем вот иногда отключают.
Он глубоко затянулся и сделал такое движение, будто собирался выйти. Но так и не собрался.
Мариам думала, он скажет что-то еще.
Но Рашид постоял, подумал. И удалился.
Дверь хлопнула. Мариам осталась одна со своим чемоданом и со своими цветами.
10
Первые несколько дней Мариам почти не выходила из своей комнаты. На рассвете при звуках далекого азана [10] Призыв к правоверным преклонить колени и вознести молитву.
она просыпалась, молилась и снова проскальзывала в теплую постель. Когда Рашид, умывшись, заглядывал к ней в комнату, перед тем как отправиться в мастерскую, она еще лежала. В окно она видела, как он проходит по двору, крепит к багажнику велосипеда узелок с обедом, выкатывает велосипед на улицу, садится и уезжает.
Днем Мариам редко поднималась с кровати. Когда становилось особенно тоскливо и одиноко, она спускалась в кухню, к замызганному, в жирных пятнах, столу, к пластиковым занавескам в цветочек, от которых почему-то пахло паленым, выдвигала ящики, перебирала разнокалиберные ложки и ножи, лопаточки и сита — все, что должно было теперь составлять важную часть ее повседневной жизни, но лишь напоминало о том, какая ее постигла катастрофа и насколько ей все вокруг чуждо.
Там, в хижине, ей хотелось есть в определенное время. Здесь голод приходил к ней очень редко. Ей хватало остатков риса и кусочка черствого хлеба. Из гостиной были видны крыши одноэтажных домишек на их улице. В соседних дворах женщины развешивали белье, баюкали детей, куры разгребали пыль, жевали свою вечную жвачку привязанные к деревьям коровы.
Ей вспоминались летние ночи в Гуль-Дамане, такие душные, что рубашка прилипала к телу. Они с Наной отправлялись спать на плоскую крышу своего саманного домика, и яркая луна освещала их. Ей вспоминались зимние утра, когда они в хижине читали священную книгу с муллой Фатхуллой, треск падающих с деревьев сосулек, карканье ворон с заснеженных веток.
Мариам слонялась по дому: из кухни в гостиную, потом наверх к себе, обратно вниз по лестнице — и так много раз. Утомившись, она опускалась на колени, а помолившись, падала на кровать и давала волю печали и скуке.
На закате Мариам делалось особенно плохо. Зубы у нее начинали выбивать дробь при одной мысли о том, что сегодня вечером Рашиду вдруг взбредет наконец в голову взяться за исполнение супружеского долга. Вся дрожа, она лежала в постели и ждала, когда муж отужинает.
После ужина Рашид обязательно к ней заглядывал.
— Как, ты уже спишь? Не может быть! Еще и семи нет. Проснулась? Ну-ка, отвечай мне.
Он не успокаивался, пока Мариам не отвечала из тьмы спальни:
— Я здесь.
В дверном проеме виднелись очертания его фигуры, большое тело, длинные ноги, крючковатый нос. Неизменная сигарета в зубах то разгоралась, то гасла. Он рассказывал ей, как прошел день. Замминистра иностранных дел оплатил пару мокасин — он заказывает обувь только у Рашида. Польский дипломат с женой заказали сандалии. Рашид расписывал Мариам суеверия, связанные с обувью: нельзя класть ее на кровать — накличешь смерть, не годится обуваться, начиная с левой ноги, — навлечешь ссору.
— Ну разве что сделал это в пятницу и не нарочно, — усмехался Рашид. — И еще плохая примета связывать шнурки вместе и вешать ботинки на гвоздь.
Сам Рашид во все эти плохие приметы не верил — бабьи бредни, больше ничего.
Еще Рашид пересказывал жене разные новости. Вот, например, американский президент Ричард Никсон подал в отставку в связи со скандалом.
Мариам помалкивала — она понятия не имела, кто такой Никсон и что за скандал заставил его уйти с поста, — и не могла дождаться, когда муж закончит болтать, затушит сигарету и удалится. Стальные пальцы, схватившие сердце, разжимались, только когда внизу хлопала дверь его комнаты.
Но однажды вечером он погасил сигарету — и не ушел.
— Ты когда-нибудь разберешь свой чемодан? Пора бы уже перестать тосковать, привыкнуть. Целая неделя прошла, а ты… С завтрашнего дня веди себя как жена. Фамиди ? Поняла?
Зубы у Мариам застучали.
— Отвечай же!
— Да, поняла.
— Вот и чудесно. Что ты себе вообразила? Что у меня здесь гостиница? Что я содержу постоялый двор? Господи… что я говорил про слезы? Мариам! Ты слышала, что я сказал насчет слез?
На следующее утро, как только Рашид ушел на работу, Мариам распаковала свои вещи, повесила их в шкаф, принесла из колодца ведро воды, вымыла окна своей комнаты и гостиной на первом этаже, помыла пол, смахнула из углов паутину и проветрила дом.
Потом она замочила в горшке чечевицу, порезала морковь и картошку и тоже погрузила в воду. В уголке кухонного шкафа за грязными банками из-под специй нашлась мука, и Мариам замесила тесто, тщательно размяла, как учила ее Нана, потом завернула в мокрую тряпочку, набросила на голову хиджаб и отправилась в пекарню.
Рашид объяснил ей, где находится пекарня для жителей — пройти по улице, свернуть налево и сразу направо. Но его объяснения Мариам не пригодились — в нужное ей место направлялась целая толпа женщин и детей, и Мариам просто последовала за ними. Рубашки на мальчишках были латаные-перелатаные, штаны слишком маленькие или чересчур большие, ремешки на сандалиях истрепанные или вовсе оборванные. Некоторые палками катили перед собой старые ржавые обручи.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: