Владимир Гржонко - Дверной проем для бабочки

Стоп! Карлос споткнулся о собственные мысли. Он уже думал об этом! О жизни, о смерти. И о Боге думал. И ещё удивлялся, как это у него лихо получается — разумно и складно. A-а, догадался Карлос, я попал сюда из вагона метро, после того как Очкарик… Ну, в общем, теперь всё ясно. То ли это он сам вдруг научился хорошо соображать, то ли место, куда он попал, было таким, что волей-неволей всё становится понятным само по себе, но перед Карлосом сразу развернулись все невероятные события его жизни. Как будто разложенные веером карты повернулись к нему лицом, и каждая их них лежала на своем месте. Довольный самим собой и пришедшим пониманием, он приободрился и одним взглядом окинул всю свою жизнь. Как мальчишка, допущенный в закулисный мир фокусника, он с интересом рассматривал то один её эпизод, то другой. Вот мать с её Мадонной, вот маленькая безотказная поблядушка… Вот неизвестный ему отец. Даже дурачок Хозе тоже тут. А вот и она — та лёгкая и прохладная, которую он называл Мэри там, в Техасе. Как же он сразу-то не понял! Хотя где ж ему было понять — ещё недавно такому тупому да дикому… А вот Матильда — огромная, светящаяся, с необъятной сладкой грудью. И Маленькая женщина, и Очкарик… Каждый из этих людей был не случаен в его жизни, каждая история для чего-то была нужна, и в этот момент он точно знал, для чего именно. Погоди-ка! Одно место в этой приятной своей простотой картинке показалось ему чёрным зловещим провалом. Одна карта почему-то оказалась не перевёрнутой! Почему он и Очкарик висели рядом на крестах в той большой церкви? Что это означает? Карлос забеспокоился. Почему Некто, подарив ему такую ясность в мозгах, такую глубокую уверенность и понимание, сделав его совсем другим человеком, — почему этот Некто вдруг спрятал от него один в общем-то пустяковый эпизод? Но может быть существуют и другие провалы?..

Слегка запаниковав, Карлос ещё раз, как мелкие монетки, зажатые во вспотевшем кулаке, пересчитал свою жизнь. Нет, только этот случай в церкви уродливо зиял в открывшемся ему ряду событий, словно дырка от выбитого зуба. Один-единственный! Разбойник с его собственной физиономией, висящий на кресте рядом с Иисусом-Очкариком! Ну это надо же! Умудренный Карлос больше не верил в совпадения. И сразу же ему стало тошно. Всё его понимание съёжилось и поблекло. Ушла ясность, ушла лёгкость, и голова снова стала мутной и тяжёлой. К тому же Карлос чувствовал, что отпущенное ему время уже истекает, что он постепенно возвращается обратно, на грязный пол в вагоне метро, к ногам Маленькой женщины… Возвращается униженный больше, чем тогда, когда провалился в эту пустоту. Пустоту? Никакой пустоты уже не было. Маленькая женщина с озабоченным видом стояла перед ним на коленях и держала прохладную ладонь у него на лбу. А рядом, тоже стоя на коленях, знакомо, совсем как та соседская девчонка, улыбалась Другая женщина, бесстыдно пристававшая к Очкарику.

— Ну как ты, очнулся? — спросила Маленькая женщина и коснулась собственного лба. — Падаешь в обморок, как какая-нибудь барышня.

Похоже, она здорово испугалась и теперь, увидев, что Карлос пришёл в себя, разозлилась. Пол вагона покачивался: поезд деловито бежал по темному туннелю. Карлос глубоко вздохнул, приподнялся на локте и неожиданно для себя самого сказал:

— Я хочу в церковь! Прямо сейчас!

Маленькая женщина округлила глаза, а та, другая, звонко расхохоталась, перекрывая стук колёс. Но тут же оборвала смех и ловко вскочила на ноги:

— Вот это правильно! Молодец! Что время-то терять?

Она проворно, как резиновый мячик, подскочила к блестящей загогулине стоп-крана и, сорвав пломбу, рванула ее на себя. Все существующие в мире отвратительные звуки сорвались с цепи и помчались по пустому вагону.

— Приехали, — заорала другая, сумасшедшая женщина, — вылезаем!

И торжествующе нахлобучила себе на голову измятую шляпку.

Хотя Билли был почти уверен, что Харон убит в перестрелке с полицией, но сейчас удивился, кажется, только тому, что Харон чисто выбрит и одет в аккуратный чёрный смокинг. То, что Харон оказался приёмным сыном таинственного мистера Монтелли и, значит, братом жениха Изабеллы, удивило Билли гораздо меньше. Во-первых, у него просто не было времени подумать об этом всерьёз. Во-вторых, все его странные и нелепые приключения — настоящие или только самовнушенные — научили его спокойно относиться ко всему. Даже к собственным дурацким поступкам. Уж если он позволил себе прямо на глазах у тётушки Эллен повторить свой юношеский подвиг, то… У Билли было ощущение, что его, как остатки вчерашней еды, кто-то и зачем-то медленно подогревает, перебрасывает с одной горячей сковородки на другую, уверенной рукой доводя до нужной кондиции. Если догадываешься об этой руке, то никакие совпадения тебя уже не смущают. Более того, становится понятно, что никаких совпадений и нет вовсе! Будь у Билли больше времени, он попытался бы сообразить, почему, например, его внимание привлёк именно этот ресторанчик. Или почему Харон тогда, в такси, вдруг превратился из наглого бандита в преданного… слугу, что ли? Но сковорода под ним шипела, а нетерпеливая рука заботливо поворачивала его на другой бок, чтобы не подгорел.

Увидев Билли, Харон повел себя ещё более странно. Он широко и фальшиво улыбнулся — Билли даже показалось, что Харон не узнает его, — и протянул свою огромную лапу. Билли открыл было рот, но тут же его закрыл. Нет, только в кино встречаются такие неразличимые двойники. Это, безусловно, был Харон.

— Кстати, очень рад, мистер МоцЦарт! — сказал он, усаживаясь на ковер рядом с Билли. — Маэстро, это большая честь для нас — принимать такого гостя! Кстати, мой братишка её и не заслуживает. Честно говоря, я думаю, он и Изабеллу-то не заслуживает!

Харон слегка подтолкнул Билли в бок и расхохотался. И мистер Монтелли, и Изабелла улыбались, словно и не заметили его бестактности. Только жених засверкал потемневшими глазами, и его улыбка подёрнулась звериной судорогой. Но Харон не обратил на это никакого внимания. Не вставая, он протянул руку и медленно погладил Изабеллу по заметно дрогнувшему под платьем колену.

— А она у нас умница, верно? Такая девушка в нашей семейке… И вот её, эту девушку, Робби надеется сделать образцовой итальянской женой с целым выводком придурков. Постареет, обрюзгнет…

— Клавдий, — подчёркнуто вежливо произнес мистер Монтелли, — право, сейчас не время и не место… Вы знаете, — обратился он к Билли, — мои мальчики вечно спорят. Великие спорщики! Братская любовь — она вообще вещь странная… Мальчики совершенно по-разному смотрят на жизнь. Их расхождения по вопросам брака просто удивительны. Отсюда и споры, споры… Ох уж эти мне споры!..