Патриция Хайсмит - Цена соли

— Прекрати, мы упадем! — закричала Кэрол. — Ради бога, неужели двое не могут спокойно принять душ?

В СУ-ФОЛС ТЕРЕЗА ОСТАНОВИЛА машину перед гостиницей, где они останавливались раньше. Отель Ворриор. На часах была половина десятого вечера. «Кэрол добралась домой час назад», — подумала Тереза. Она должна была позвонить Кэрол в полночь.

Она сняла номер, проследила, чтобы туда отнесли ее чемоданы, и вышла прогуляться по главной улице. Там обнаружился кинотеатр, и ей пришло на ум, что они с Кэрол никогда не смотрели кино. Тереза вошла внутрь. Но она была не в том настроении, чтобы следить за событиями фильма, хоть голос одной из актрис был немного похож на голос Кэрол и совершенно отличался от остальных гнусавых голосов, которые она слышала вокруг. Она думала о Кэрол, до которой теперь было больше тысячи миль, думала, что ночью будет спать одна. Она встала, побрела к выходу и снова оказалась на улице. Там была аптека, где Кэрол однажды купила чистящие салфетки и зубную пасту. И угол, где Кэрол запрокинула голову и прочла названия улиц — Пятой и Небраски. Тереза купила пачку сигарет в той же аптеке, пешком вернулась в гостиницу, села в вестибюле и закурила, наслаждаясь первой сигаретой с тех пор, как оставила Кэрол, наслаждаясь забытой возможностью побыть в одиночестве. Это было чисто физическое ощущение. На самом деле она совсем не чувствовала себя одинокой. Она немного почитала газету, затем достала из сумочки и просмотрела письма от Денни и Фила, полученные как раз в те последние дни, которые они провели с Кэрол в Колорадо Спрингс.

«Я видел Ричарда позапрошлым вечером в Палермо, он был один, — говорилось в письме Фила. — Я спросил о тебе, а он сказал, что с тобой не переписывается. Я догадался, что вы повздорили, но не стал на него давить и выпытывать. Он был не в настроении говорить. И мы с ним не особо ладим в последнее время, как ты знаешь… Замолвил за тебя словечко ангелу по имени Френсис Пакетт, который готов вложить пятьдесят тысяч, если в апреле из Франции привезут одну пьесу на гастроли. Буду держать тебя в курсе, хотя там пока даже продюсера еще нет… Денни передает привет, я уверен. Он, наверное, скоро куда-то уезжает, по крайней мере, у него такой вид, а мне придется искать себе новое жилье или найти соседа по комнате…. Ты получила вырезки о „Мелком дожде“, которые я тебе посылал?

Всего хорошего, Фил.»

В коротком письме Денни было написано:

«Дорогая Тереза,

Вполне возможно, что я могу отправиться на западное побережье в конце месяца, чтобы работать в Калифорнии. Я должен выбрать между этим (научной работой) и предложением коммерческой химической компании в Мериленде. Но если я смогу увидеться с тобой в Колорадо или еще где-нибудь, ненадолго, я тогда выеду чуть раньше. Скорее всего, я приму предложение о работе в Калифорнии, думаю, там перспективы получше. Так что дашь мне знать, где ты будешь? Место значения не имеет. Есть масса способов добраться в Калифорнию. Если твоя подруга не возражает, было бы неплохо провести с тобой несколько дней где-нибудь. В любом случае я буду в Нью Йорке до 28 февраля.

С любовью,

Денни.»

Она ему до сих пор не ответила. Надо будет отправить ему письмо с адресом завтра, как только она отыщет комнату где-нибудь в городе. Но что касается следующего пункта назначения, то об этом нужно будет переговорить с Кэрол. А когда Кэрол сможет ей сказать что-то определенное? Тереза задумалась о том, с чем могла столкнуться Кэрол в Нью Джерси, и ее бодрое расположение духа печально пошло ко дну. Она потянулась за газетой и посмотрела на дату. Пятнадцатое февраля. Двадцать девять дней с тех пор, как она уехала из Нью Йорка с Кэрол. Неужели прошло так мало времени?

Наверху, в своем номере, она заказала звонок Кэрол, приняла ванну и влезла в пижаму. Затем зазвонил телефон.

— Привеет, — сказала Кэрол, словно ей пришлось долго ждать. — Как называется твоя гостиница?

— Ворриор. Но я не собираюсь здесь оставаться.

— Ты же не подбирала никаких незнакомцев по дороге, нет?

Тереза рассмеялась. Глубокий голос Кэрол прошел сквозь нее так, словно она к ней прикоснулась.

— Что нового? — спросила Тереза.

— Сегодня? Ничего. В доме холодина, а Флоренс до послезавтра не будет. Эбби здесь. Хочешь с ней поздороваться?

— Она что, прямо там с тобой?

— Не-е-т. Она наверху, в зеленой комнате за плотно закрытой дверью.

— Вообще-то, я не хочу сейчас с ней говорить.

Кэрол хотела знать обо всем, чем она занималась, как она доехала, и была на ней надета желтая пижама или голубая.

— Мне будет трудно заснуть сегодня без тебя.

— Да, — Тереза почувствовала, как сразу же, из ниоткуда на ее глаза навернулись слезы.

— Ты можешь сказать еще что-нибудь, кроме «да»?

— Я люблю тебя.

Кэрол присвистнула. Потом помолчала.

— Эбби забрала чек, дорогая. Но не письмо. Она не получила мою телеграмму, но все равно письма там не было.

— Ты нашла книгу?

— Мы нашли книгу, но в ней ничего не было.

Тереза подумала, а не могло ли в итоге письмо остаться в ее квартире. Но у нее перед глазами стояла картинка — письмо в книге, как закладка.

— Ты думаешь, что кто-то обыскивал дом?

— Нет. Это я точно могу сказать, я бы заметила. Не беспокойся об этом. Не будешь?

Через несколько секунд Тереза улеглась в кровать и выключила свет. Кэрол попросила ее позвонить и завтра вечером. Некоторое время голос Кэрол звучал у нее в ушах. И тогда ее стала охватывать тоска. Тереза лежала на спине, вытянув руки вдоль боков, ощущая вокруг себя пустое пространство, словно ее уложили так, чтобы похоронить. Потом она уснула.

На следующее утро Тереза подыскала себе комнату, которая ей понравилась, в доме на одной из улиц, поднимавшихся в гору — большую, выходящую на улицу комнату с эркером, полным комнатных цветов, и с белыми занавесками. Там была кровать с балдахином и овальный, вязаный крючком ковер на полу. Хозяйка сказала, что комната стоит семь долларов в неделю, но Тереза ответила, что не знает, пробудет ли здесь целую неделю, так что лучше будет платить посуточно.

— Это обойдется вам в ту же цену, — сказала хозяйка. — Вы сами откуда будете?

— Из Нью-Йорка.

— Собираетесь здесь пожить?

— Нет. Просто жду, пока ко мне приедет друг.

— Мужчина или женщина?

Тереза улыбнулась.

— Женщина, — ответила она. — У вас в гаражах найдется свободное место? Я на машине.

Женщина сказала, что свободны целых два гаража, и что с жильцов она плату за гараж не берет. Она была не старой, но немного сутулилась, и ее фигура выглядела хрупкой. Ее звали миссис Элизабет Купер. Она сказала, что сдает комнаты вот уже пятнадцать лет, и что двое или трое ее первых жильцов до сих пор живут здесь.