Александр Беляев - Младший сержант Арбузов

Наконец, его накрыл глубокий, чёрный сон. Клюковскому приснилось, будто Арбузов гоняется за ним с ножом по какой-то заброшенной стройке. Клюковский забежал на четвёртый этаж недостроенного дома. Арбузов, скаля зубы в злорадной улыбке, шёл на него, пробуя пальцами остроту лезвие ножа. Бежать было некуда. Клюковский, отступая шаг за шагом, приближался к краю бетонной плиты. Оступившись, он сорвался…

Он проснулся, разбуженный собственным криком, в холодном поту. К счастью, в комнате никого не было.

В этот миг дверь распахнулась, и в комнату, нагловато постучавшись, вошёл знакомый сержант из Особого Отдела. Звали его Олег Ганза.

– Здорово, а что никого нет?

– Нет. Я один. Все куда-то ушли.

– А я зачем пришёл… Сахара у вас попросить…

Клюковский поднялся. Он был необычайно бледен. Это бросалось в глаза.

Дрожащими руками он отсыпал из пакета полкружки сахара, протянул «особисту».

– Женя, что случилось? – спросил сержант Ганза.

– Да так… письмо не хорошее получил. Мать в больницу попала, – соврал он.

– Ну, так иди к Самовалову. Просись в отпуск.

– Я ходил. Его нет. Он сейчас в Мукачево, к родным укатил.

– Ну, так за него кто-то ведь остался… начальник штаба?

– Майор Рунич сказал, чтоб я ждал Самовалова.

– А откуда ты узнал, что мать в больницу попала?

– Письмо получил.

– Женя, а вот теперь не надо врать. Самовалова я видел пять минут назад. Он поднимался к нам. А до этого он был на аэродроме. Рассказывай, что случилось?

– Я тебе говорю: мать в больнице.

– Женёк, нехорошо такое говорить. Мать – это святое… а ты говоришь такое… ты что ей зла желаешь?

– Я тебе правду говорю.

– Это не правда… До меня дошла информация, будто тебя сегодня обидели, – Олег пытливо смотрел в глаза Клюковскому. Сержант Ганза врал. Он видел, что с Клюковским действительно что-то случилось, и он решил его взять на «понт».

– Кто тебе сказал? – испуганно спросил Клюковский. – Вербин?

– Да, Вербин, – спокойно говорил Ганза. А про себя думал: «Уже теплее. Во всяком случае, зацепка есть!»

– Зачем, кто его просил? Вечно он не в свои дела нос суёт.

– Женя, сейчас речь не об этом… Человек, который тебя обидел, давно у нас в разработке. Ты должен нам помочь, – Сержант Ганза, что говорится, играл ва-банк. Он выбирал острожные, двусмысленные фразы. – Ну так что… расскажешь?

И Клюковский, махнув рукой, всё рассказал. Возможно, если бы сержант Ганза вошёл к нему чуть позже, он ничего не рассказал бы ему. Опасаясь мести Арбузова, Клюковский бы пошёл на преступление и украл бы у офицеров сто долларов, тем более он знал, у кого из них постоянно есть деньги и где они лежат. Но всего этого не произошло.

Клюковский вслед за сержантом Ганзой поднялся на четвёртый этаж, где располагался Особый Отдел, и повторил всё это трём офицерам.

Начальник Особого Отдела успокоил его, предложил рюмку конька, бутерброд с маслом и сыром. Объяснил Клюковскому, как следует себя вести…

– Товарищ подполковник, но мне точно ничего не угрожает?

– Точно. Гарантированно. Ты будешь находиться под постоянным присмотром моих людей. Веди себя, как ни в чём не бывало. Послезавтра утром – зайдёшь ко мне. Мы выдадим тебе меченную купюру.

Пошло два дня. Наступило послезавтра. Ровно в 15.00 Клюковский вышел на крыльцо солдатской столовой. Расстегнув китель, включил на запись диктофон, достал расчёску, пригладив волосы, свернул налево и направился к курилке санчасти, где его ожидали Арбузов и Бордецкий.

Арбузов не видел, что в окне второго этажа санчасти стоял человек, одетый по гражданке. Это был переодетый офицер Особого Отдела. Он снимал всё происходящее на видеокамеру.

Второй переодетый офицер возился с машиной, стоявшей у крыльца санчасти. Он был в промасленной спецовке и бортировал колесо, вместе с солдатом срочной службы из 1 ТР.

Клюковский подошёл к Арбузову.

Ты чего опаздываешь?

– Та получилось?

– Ну принёс… Давай?

– Что принёс? – спросил Клюковский, как его научили в Особом Отделе.

– Слышь, ты шо за лоха меня держишь? Зелень принёс?

– Какую зелень?

– Клюква, ты шо обурел? Я не пойму? Ты что совсем страх потерял?

– Ты объясни толком… что за зелень?

– Баран, зеленью называются доллары. Потому что они зелёные.

– Слушай, Вить, понимаешь, тут такое дело… – не тяни резину, давай быстрее…

– Понимаешь, я не смог найти сто долларов. У меня есть только пятьдесят.

– Ну, давай сюда пятьдесят. Остальные пятьдесят вернёшь с процентами.

Клюковский достал из кармана военный билет, извлёк из него три меченных купюры, две достоинством в 20 и одну в 10 долларов. Повернувшись к окну санчасти, поднял их на свет, как бы проверяя на наличие водяных знаков, потом передал Арбузову.

Арбузов положил их к себе в военный билет.

Клюковский направился к себе.

– Стой! – крикнул ему Арбузов.

Клюковский обернулся.

– Когда остальные принесёшь?

– Через два дня.

– Ладно.

Арбузов повернулся к Бардо. Они закурили. И в этот момент к ним с сигаретой двинулся мужик в спецовке.

– Огоньку не найдётся?

Арбузов не видел, как со стороны столовой к нему сзади быстро приближался ещё один мужчина, одетый по гражданке.

Когда он сунул руку в карман штанов, чтобы достать зажигалку, мужик в спецовке, откинув сигарету в сторону, выкрутил ему руку и завёл ему за спину. Подбежавший второй мужчина, остановив окриком попытавшегося улизнуть Бордецкого, выкрутил Арбузову другую руку.

Его завели в приёмную санчасти. Туда со второго этажа спустился третий «особист».

В качестве понятых пригласили медсестру, военного врача-терапевта и повариху тётю Ростю. В их присутствии из кармана Арбузова был извлечён военный билет, оттуда изъяли меченные купюры, записали их номера в протокол. Вся эта процедура была отснята на видеокамеру. Понятые подтвердили достоверность протокола росписями.

Потом Арбузова увели в Особый Отдел.

Там его в отдельном кабинете долго избивали офицеры, одетые по гражданке. Те самые, которые его сегодня брали.

– Ты шо, сука, безнаказанность почувствовал? Ты шо, типа, самый крутой? – кричал «особист», отвешивая звонкого подзатыльника. Это был тот самый «особист» в спецовке. – Ты мне свои пальцы тут не растопытиривай. А то я их мигом в обратную сторону загну! Развелось вас тут, гандонов! Из таких как ты в армии и до сих пор дедовщина держится. Подонок!

– Слышь, Серёга, – говорил другой, который снимал всё сегодня на видеокамеру. – Он, типа, крутой. По воровским понятиям живёт. А давай ему сейчас на голову нассым.

Арбузов испуганно посмотрел на них.

– Что… боишься? Вон оно твоё слабое место… Сейчас обоссым тебя, и ты из пацана моментально превратишься в обиженку. А ведь можно тебе ещё членом по губам провести… разок… чтоб жизнь мёдом не казалась. Или промеж булок тебя отддуплить. А… что скажешь на это?