Реймонд Карвер - Если спросишь, где я: Рассказы

— Проклятье!

Он схватил трубку:

— Я только что вошел!

— Вы не забрали свой торт, — сообщил голос на том конце провода.

— Что-что? — переспросил Ховард.

— Торт, — сказал голос, — торт за шестнадцать долларов.

Ховард прижимал трубку к уху, не понимая, о чем речь.

— Какой еще торт. — Господи, о чем это вы?

— А то ты не знаешь, — сказал голос.

Ховард положил трубку. Пошел в кухню и налил себе виски. Позвонил в больницу. Но там ничего не изменилось; сын все еще спал. Пока набиралась ванна, Ховард намылил лицо и побрился. Только он вытянулся в ванной и закрыл глаза, как снова зазвонил телефон. Он с трудом выбрался из ванны, схватил полотенце и побежал к аппарату, ругая себя: «Дурак, дурак!» — за то, что не остался в больнице. Но когда он снял трубку и прокричал «Алле!», на том конце не раздалось ни звука, а затем трубку повесили.

В больницу он вернулся чуть за полночь. Энн по-прежнему сидела возле кровати. Она посмотрела на Ховарда, потом перевела взгляд на сына. Глаза его были закрыты, голова забинтована. Дыхание было спокойным и ровным. На капельнице, стоявшей в изголовье кровати, висела бутылочка с глюкозой, от которой к руке мальчика тянулась трубка.

— Как он? — спросил Ховард. Он показал на глюкозу и трубку: — Что это такое?

— Указание доктора Фрэнсиса, — объяснила она. — Ему нужно питание. Ему нужно поддерживать силы. Ховард, почему он не просыпается? Я не понимаю, с ним ведь все в порядке?

Ховард положил руку ей на затылок, провел пальцами по волосам.

— Все будет хорошо. Он скоро проснется. Доктор Фрэнсис знает, что к чему.

Спустя какое-то время он сказал:

— Может, тебе стоит съездить домой и немного отдохнуть? А я останусь. Только не обращай внимания на идиота, который нам названивает. Сразу клади трубку.

— А кто звонит? — спросила она.

— Я не знаю, кто-то, кому больше нечем заняться, вот и названивает людям. Поезжай.

Она замотала головой.

— Нет-нет. Я не устала.

— Правда, — сказал он, — съезди ненадолго домой, а утром меня сменишь. Все будет хорошо. Что сказал доктор Фрэнсис? Он сказал, что со Скотти все будет в порядке. Мы можем не волноваться. Он просто спит, и все.

Медсестра распахнула дверь. Она кивнула им, подходя к кровати. Она вытащила из-под одеяла левую руку мальчика и, обхватив запястье, нащупала пульс, потом стала смотреть на часы. Через минуту она положила руку пациента обратно под одеяло и, подойдя к изножью кровати, записала что-то на табличке, прикрепленной к спинке.

— Как он? — спросила Энн. Рука Ховарда давила ей на плечо. Она чувствовала, как напряглись его пальцы.

— Состояние стабильное, — сказала медсестра. И добавила: — Доктор скоро снова придет. Он уже вернулся в больницу. Сейчас у него обход.

— Я говорю жене, что, может быть, ей стоит поехать домой отдохнуть, — сказал Ховард. — После того, как придет доктор.

— Конечно, — согласилась медсестра. — Я думаю, вы оба можете поехать, если хотите.

Это была крупная блондинка, явно из Скандинавии. Она говорила с легким акцентом.

— Посмотрим, что доктор скажет, — сказала Энн. — Я хочу с ним поговорить. Мне кажется, тут что-то не так — он все спит и спит. Мне кажется, это нехороший знак.

Она поднесла руку к глазам и немного наклонила вперед голову. Ховард сильнее сжал плечо жены, а затем стал массировать ей шею.

— Доктор Фрэнсис придет через несколько минут, — сказала медсестра. И вышла из комнаты.

Ховард пытливо смотрел на своего сына: маленькая грудная клетка мерно поднималась и опускалась под одеялом. Впервые с того кошмарного момента, как Энн позвонила ему в офис, он почувствовал, как его охватывает самый настоящий страх. Он помотал головой. Скотти здоров, но вместо того, чтобы спать дома в своей кровати, он почему-то здесь, в больнице, с забинтованной головой и трубкой в руке. Но раз надо значит надо — без помощи сейчас не обойтись.

Доктор Фрэнсис вошел в палату, и они с Ховардом пожали друг другу руки, несмотря на то, что виделись всего пару часов назад. Энн поднялась со стула:

— Доктор?

— Здравствуйте, Энн, — кивнул он и добавил: — Давайте сначала посмотрим, как он.

Он подошел к краю кровати и пощупал у мальчика пульс. Он оттянул ему одно веко, затем другое. Ховард и Энн стояли рядом, смотрели. Затем доктор отогнул одеяло и, приложив стетоскоп, послушал сердце и легкие. Прощупал живот. Закончив осмотр, подошел к табличке, поизучал ее. Потом взглянул на часы и нацарапал в табличке что-то еще, а затем посмотрел на Ховарда и Энн.

— Доктор, как он? — спросил Ховард. — Что же с ним такое?

— Почему он не просыпается? — спросила Энн.

Доктор был красивый мужчина, с широкими плечами и загорелым лицом. На нем был синий костюм-тройка, галстук в полоску и запонки из слоновой кости. Седые волосы были гладко зачесаны, и он выглядел так, словно только что пришел с концерта.

— Все более или менее, — сказал доктор. — Особенно радоваться нечему, могло бы быть и лучше, я думаю. Но в принципе все в порядке. Тем не менее, хотелось бы, чтобы он проснулся. Он должен скоро проснуться. — Врач снова посмотрел на мальчика. — Через пару часов мы будем знать больше, когда будут готовы результаты еще нескольких анализов. Но все вполне сносно, поверьте мне, не считая микротрещины черепа. Это есть.

— О, нет! — вырвалось у Энн.

— И легкое сотрясение, как я уже говорил. Ну и сказывается шок, сами понимаете, — сказал доктор. — Иногда такое наблюдается — при состоянии шока. Затяжной сон.

— Но он вне опасности? — спросил Ховард. — Вы сказали, что он не в коме. Вы же не считаете это комой, ведь нет?

Ховард ждал, не сводя с врача глаз.

— Нет, комой я бы это не назвал, — сказал тот и снова посмотрел на мальчика. — Он просто очень крепко спит. Это восстановление организма, тело приходит в норму. Реальной опасности нет, я могу сказать это наверняка, да. Но мы узнаем больше, когда он проснется, и когда будут готовы результаты других анализов.

— Это кома, — сказала Энн. — Своего рода.

— Нет, это еще не кома, не совсем кома, — возразил доктор. — Я бы не называл это комой. По крайней мере, пока. Он перенес шок. При шоке — такая реакция дело обыкновенное; это временная реакция на физическую травму. Кома. Что ж, кома — это продолжительное пребывание в глубоком беспамятстве, она может длиться днями и даже неделями. У Скотти этого нет, насколько мы можем судить. Я уверен, к утру его состояние улучшится. Готов поспорить. Мы узнаем больше, когда он проснется, а проснуться он должен уже скоро. Конечно, вы можете поступить так, как вам хочется, — оставаться здесь или съездить на некоторое время домой. В любом случае, если вы решите поехать домой, поезжайте спокойно. Это нелегко, я знаю.