Анаис Нин - Шпион в доме любви. Дельта Венеры

Уж не испанская ли муха так ее распалила? Отнюдь, то были, как всегда, ее собственные фантазии — и только. И все-таки ей захотелось испытать то же, что переживала эта пара в автомобиле.

Когда она возвратилась домой, муж читал. Он поднял на нее взгляд и лукаво улыбнулся. Ей не хотелось сознаваться в том, что таблетки не подействовали. Она сама себе удивлялась. Какая же она холодная женщина, если ничто не может ее возбудить — даже таблетки, которые помогли дворянину восемнадцатого века заниматься любовью три ночи и три дня подряд! Да она просто выродок какой-то! Даже ее муж не должен об этом знать. Он поднимет ее на смех и, в конце концов, подыщет себе более теплокровную женщину.

Она стала раздеваться и полуголой прохаживаться по комнате и расчесывать перед зеркалом волосы. Ничего подобного она никогда прежде не делала. Ей было безразлично, хочет ли ее муж, да и сама она ничего с этого не имела. Через это нужно было просто пройти, и она согласилась только ради него. Это была ее жертва. Его возбуждение и удовлетворение, познать которые вместе с ним она не могла, были ей отвратительны. Она чувствовала себя проституткой, которая занимается этим за деньги. Она была проституткой, лишенной чувств, которая отдает ему свое пустое бесчувственное тело взамен его любви и преданности. Она стеснялась того, что тело ее настолько мертво.

Однако когда она наконец легла в постель, он сказал:

— По-моему, испанская муха пока не произвела на тебя должного действия. Я хочу спать, так что ты уж меня разбуди, если что…

Лилит попыталась заснуть, но только лежала и ждала того мгновения, когда озвереет от страсти. Когда минул час, она пошла в ванную. Она прихватила с собой коробочку и приняла десять таблеток, думая: «Уж это-то должно подействовать». И стала ждать. В ту же ночь муж пришел к ней в постель. Она оказалась настолько сухой, что ей пришлось смазывать мужнин член слюной.

Проснувшись на следующее утро, она разрыдалась. Она ответила на расспросы мужа и открыла правду. Он рассмеялся и сказал:

— Но, Лилит, послушай, я ведь просто пошутил. Это не имело никакого отношения к испанской мухе. Я пошутил.

Однако с этого мгновения она была одержима мыслью о том, что должно же существовать какое-нибудь средство, которое может искусственно возбудить ее. Она использовала все способы, о которых слышала. Она пила огромные чашки какао, добавляя в него уйму ванили. Ела лук. Алкоголь действовал на нее вовсе не так, как на других, потому что она все время оставалась настороже вместо того, чтобы обо всем забывать.

Она слышала о каких-то шариках, которые используются как любовное средство на Востоке. Но как их раздобыть? Где их можно купить? Восточные женщины вставляли их во влагалище. Они делались из мягкой резины и имели поверхность, нежную, как кожа. Оказываясь во влагалище, они принимали ту же форму и подчинялись движениям мускулов, что действовало гораздо более возбуждающе, чем пальцы или член. Лилит хотелось приобрести такие шарики и ходить с ними днем и ночью.

Я называла себя «содержательницей литературного борделя», в котором жила группа голодных писателей, строчивших эротические рассказы для «коллекционера». Я первая начала их писать и каждое утро отправлялась к одной молодой женщине, которая переписывала мои творения набело.

Звали ее Марианна, она была художницей, а по вечерам зарабатывала на жизнь переписыванием чужих манускриптов. У нее были пышные светлые волосы, округлое лицо и большие упругие груди, однако она была склонна скрывать свою внешность вместо того, чтобы подчеркивать ее, и ходила в кургузой художественной одежде, широких пиджаках, школьных юбках и плащах. Выросла она в маленьком городке и прочла Пруста, Краффта-Эбинга [20] Ричард фон Краффт-Эбинг — немецкий барон, психиатр, впервые описавший феномен «фетишизма» в труде «Psychopathia Sexualis» (1886 г.) как сексуальное отклонение. , Маркса и Фрейда.

Пережила она и немало сексуальных приключении, но только все они были такого порядка, при котором в действительности тело остается незадействованным. Она дурачила сама себя, поскольку полагала, что, переспав со множеством мужчин, обласкав их и предприняв все, что полагается, приобрела эротический опыт.

Все это, однако, было лишь внешним. Тело ее по-прежнему оставалось неразбуженным, и ничто не трогало ее особенно глубоко. Она была своего рода девственницей. Я почувствовала это сразу, стоило ей переступить порог гостиной. Как солдат, не желающий сознаваться в том, что ему страшно, Марианна не хотела признавать, что холодна. И тем не менее на психоанализ она пошла.

Мне было интересно знать, какова будет ее реакция, когда я вручила ей для переписывания мои эротические рассказы. Хотя в интеллектуальном плане она была смелой и любопытной, вместе с тем в ней сидела физическая стыдливость, которую она всячески старалась не обнаруживать и о которой я узнала благодаря одному случаю, когда выяснилось, что она в жизни не принимала солнечных ванн нагишом и дрожит при одной только мысли об этом.

Она отчетливо помнила, как однажды вечером была с мужчиной, к которому поначалу ничего не испытывала и который, перед тем, как уйти, притиснул ее к стене, поднял ей одну ногу и отымел. Странным было то, что пока это происходило, она ничего не чувствовала, но зато всякий раз, когда она потом мысленно возвращалась к случившемуся, ей делалось жарко и беспокойно. Тело ее размякало, и она была готова отдать все за то, чтобы снова почувствовать на себе давление его большого тела, почувствовать, как он прижимает ее к стене, не оставляя возможности ускользнуть, и берет.

Однажды она не пришла к назначенному времени. Я пошла к ней в студию и постучала в дверь, однако никого дома не оказалось. Я открыла дверь, думая, что Марианна ушла в город.

Я приблизилась к пишущей машинке, чтобы проверить, как продвигается переписывание, однако не узнала текста, выбитого на листе. Мне подумалось, уж не забыла ли я того, о чем сама же написала. Но нет, просто это был не мой текст. Я стала читать и тогда только поняла, в чем дело.

Прямо посреди переписывания у нее возникло желание записать некоторые из своих собственных опытов. Вот что она писала:

«Иногда можно прочесть такое, после чего понимаешь, что до сих пор ты не жила, не испытала настоящих чувств. Теперь я вижу, что большая часть моих переживаний была скорее клинического и анатомического характера. Я была с мужчиной, я трогала его, но без искры, без ярости, без страсти. Как мне пережить это, почувствовать по-настоящему? Я хочу познать влюбленность, такую сильную, чтобы один вид этого мужчины, даже с расстояния в несколько домов, заставлял меня трепетать всем телом, делал меня слабой, мягкой и влажной между ног. Я хочу влюбиться с такой страстью, чтобы испытывать оргазм от одной только мысли о нем.