Дженнифер Вайнер - Всем спокойной ночи

— Так почему же она переехала сюда?

Я ожидала еще одно недоуменное пожатие плечами, непонимающий взгляд или некую вариацию моей собственной истории: она здесь, потому что так захотел ее муж. Но Джоэл Эш удивил меня.

— Полагаю, она оказалась тут по той же причине, по которой согласилась работать для «Контента».

— Cachet, — процитировала я, — éclat.

Легкая улыбка тронула его тонкие губы.

— Статус. И возможность вращаться в определенных кругах, — добавил он. — Не уверен, что для этого есть подходящее французское слово. Доступ, вероятно. Она хотела иметь доступ к людям, занимающим высокое положение, посещать соответствующие благотворительные организации, участвовать в кампаниях по сбору средств. Если Китти поднимала трубку и говорила: «Я пишу для „Контента“, я собираю информацию для Лоры Линн Бэйд», ее могли соединить с сенаторами. Даже с президентами.

— И ей было безразлично, что ее имя не появлялось в печати?

Со страдальческим видом Эш снова откусил от багеля и покачал головой. Я чувствовала отчаяние, а он стал нервничать.

— Послушайте, — сказала я. — Я не пытаюсь совать нос в чужие дела, но я напугана. Мы все напуганы. Полиция пока никого не арестовала. Все матери шарахаются от каждой тени. Все, что вы вспомните, любая мелочь…

— Сожалею, — произнес Джоэл и посмотрел на часы. — Хотел бы я ответить на все ваши вопросы, но мне действительно пора идти.

Он отодвинул стул от стола, и мы вместе вышли из кафе.

— Как вы думаете, мог кто-нибудь из читателей Лоры Линн Бэйд быть замешанным в этом деле? — спросила я, пока мы двигались к парковке.

Джоэл шагал быстро, и мне было тяжело поспевать за ним. Лодыжка болела, и нога наверняка распухла, пока мы сидели за столом. Ощущение было такое, будто я ступала по острым ножам.

— Мне известно, что она получала письма с угрозами.

— Письма с угрозами получала Лора Линн Бэйд, — поправил он. — Я пересылал ей. Она хотела видеть их, невзирая на то, как грубо звучали угрозы или каким корявым был их язык.

Я хромала за ним, думая, что для Джоэла Эша угрозы и орфографические ошибки были, вероятно, одинаково ужасными.

— А Китти видела эти письма? Знала о них? — спросила я.

Он потер макушку, глубоко засунул руки в карманы и вытащил ключи.

— А вот этого я не знаю.

Я дотронулась до его плеча, и Эш резко обернулся, нетерпеливо выдохнув. Солнце вытянуло наши с ним тени по парковке Брукфилд-Багельс. Наступил полдень, что было вполне естественно и в то же время огорчительно. Я опять опаздывала забрать детей.

— Послушайте! — воскликнула я. — Извините, если я вас неправильно поняла. Может, сидение дома с детьми слегка затуманило мне мозги, но то, что вы говорите, странно. Вы помогли Китти Кавано получить две работы, одна из которых действительно крутая. А теперь ее убили. Эту красивую, умнейшую, работящую, забавную женщину. Она мертва. Разве вы не хотите узнать, кто это совершил?

— Разумеется, хочу, — тихо ответил Эш.

— Вы спали с ней? Вы поэтому взяли ее на работу?

Плечи его напряглись, когда он свирепо уставился на меня. Я услышала монотонный шум уличного движения на Мэйн-стрит, слабое журчание ручейка. Прохладный ветерок шевелил мои волосы.

Я приготовилась к тому, что он рассмеется, бросится прочь или прыгнет в машину и уедет.

— Нет, — произнес Эш. — Я не спал с ней. Она годилась мне в дочери. — Он глубоко вздохнул и перебросил ключи из левой руки в правую. — Я признателен за ваше внимание к деталям ее смерти. Жаль, что я не сумел вам помочь. — Эш помолчал и добавил: — Сожалею, что вы потеряли подругу.

Он протянул мне руку, и я пожала ее.

Было уже десять минут первого, когда я добралась до «Красной тачки». Сэм и Джек сидели рядышком на красной деревянной скамеечке у входа в кабинет директрисы. Софи стояла перед ними, нахмурившись и подперев бока маленькими ручками.

— Мама, ты опять опоздала, — сказала она.

— Знаю, — вздохнула я и принялась искать в сумке кошелек, готовясь к очередному раунду с миссис Дитль.

Я нашла ее сидящей за столом из серого металла. На левом углу стола располагалось раскрашенное керамическое яблоко, на правом — серебряный нож для открывания писем с монограммой на рукоятке, между ними стоял кофейник.

— Надеюсь, вы понимаете, что это уже ваше пятое опоздание, — заявила она после того, как я, слабо улыбаясь, пробормотала, как я сожалею. — Если так будет продолжаться, нам придется серьезно поговорить о ваших планах на будущее.

— Извините, — произнесла я, засовывая штрафные тридцать долларов в банку из-под кофе, и отправилась забрать детей.

— Пожалуйста, постарайтесь, чтобы подобное больше не повторялось! — крикнула она мне вслед.

— Не играй с моей киской, — промурлыкала я.

Софи хихикнула, но миссис Дитль, которая меня услышала, было не до смеха. Она поспешила за нами по коридору, цепочка от очков, украшенная бусинками, билась о ее бюст, габардиновая юбка свистела, практичные туфли скрипели по линолеуму.

— Если вам кажется, что вы здесь несчастны, или что мы в «Красной тачке» не соответствуем требованиям вашей семьи к воспитательному заведению, то есть и иные садики, и, уж конечно, найдутся другие дети, которые будут счастливы занять ваши места.

— Я знаю. Извините.

Черт побери, она права. Были другие родители, которые затоптали бы друг друга в битве за привилегию заплатить девять тысяч баксов в семестр некоему супервоспитанному и сверхобразованному педагогу за то, чтобы он присматривал за тем, как их дети рисуют, макая пальцы в краску.

Я нацепила улыбочку, поклялась, что этого никогда больше не повторится, и наконец выбралась с детьми из красного дощатого здания с ярко-белой отделкой.

Мы сели в машину.

— Мы есть хотим, — захныкала Софи, когда автомобиль поехал по улице.

Клены по обеим сторонам дороги соединялись кронами, образуя мерцающий полог алого и золотого. Это напоминало яркую поздравительную открытку, которую я никогда бы не купила. Для меня этот вид был таким же чуждым, как лунный пейзаж.

В Нью-Йорке я знала каждый сантиметр своего района: газетные киоски и салатные бары, захудалые кафешки, молодых парней из химчистки и девушек из маленького бакалейного магазинчика, много раз спасавших мою задницу, извлекая со склада нужные памперсы после того, как Сэм решил, что будет носить только памперсы с Элмо. [26] Персонаж «Улицы Сезам». Я даже знала бомжа, называвшего меня «симпатичной мамашей», когда я катила коляску с детишками мимо.

— Сиди тихо, — велела я дочери.

Софи застонала и схватилась за живот.

— Кушать, — сказал Сэм, а может, Джек.

— Подождите минутку!

И затем, жестом полного отрицания всего того, что олицетворял собой Апчерч в целом и детский садик «Красная тачка» в частности, я завернула в «Макдоналдс», заказала три «Хэппи мил», раздала еду прямо на парковке и направилась домой.