Дженнифер Вайнер - Всем спокойной ночи

— Но я видел тебя тем летом. В Центральном парке, в зоопарке. С другим. Ты выглядела счастливой. Я подумал, зачем доставлять тебе неприятности.

Я кивнула и повернула показатель поворота с такой силой, что рычажок чуть не сломался у меня в руке.

Я вспомнила тот день, прелестный августовский день. Я встретила Бена во время ленча, мы купили пиццу и отправились гулять, чтобы поесть и посмотреть, как будут кормить морских львов. Каждый раз, когда мы с Беном гуляли по Нью-Йорку, я машинально разглядывала людей, в ожидании, что в любую минуту появится Эван и скажет мне: «Я ошибся, Кейт. Мы созданы друг для друга».

— Какого рода? — Голос у меня задрожал. — Какого рода неприятности ты собирался причинить?

Он промолчал. Я свернула на шоссе, в поток автомобилей, направлявшихся на север к Хартфорду. Когда Эван заговорил снова, голос звучал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать его:

— Я много думал о тебе после той ночи. И продолжаю думать.

Я взглянула на него: не издевается ли он? Может, Эван так шутит над озабоченной матерью, застрявшей в пригороде, который она презирает?

Но он серьезно смотрел на меня.

— А ты думала обо мне?

Всего лишь каждый день.

— Иногда. Какое это сейчас имеет значение?

Эван вздохнул.

— Если бы я мог повернуть время вспять, — пропел он.

— Цитируешь Шер?

— Если бы я мог найти путь… — продолжил он.

— Давай ты просто купишь мне ленч?

Эван откинулся на сиденье и выглядел вполне довольным.

— Обязательно, — сказал он.

Я привезла Эвана в наименее располагающий к игривым мыслям ресторан неподалеку от Апчерча. Вряд ли мы могли встретить там кого-либо из моих знакомых. Но даже если бы это и случилось, то кто бы мог заподозрить преступный сговор при ярком свете дня в ресторане, куда приводят шестилетних?

— Мило, — кивнул Эван, открывая передо мной дверь, а затем слегка поддерживая меня за локоть, пока мы направлялись к столику. — Местечко с настроением. Может, поиграем в «Трахни крота»?

— Я замужем, — сухо промолвила я. — Единственный, кто имеет право трахнуть моего крота, — это мой муж.

— Тогда, может, в скибол?

Я покосилась на Эвана. В уголках глаз у него собрались морщинки, несколько седых волос появились в темных кудрях на висках. Все это делало его еще более привлекательным, что было несправедливо, по моему мнению. Бог знает почему, но мои морщинки и седые пряди отнюдь не улучшали мой внешний вид.

— Добро пожаловать! — воскликнула сияющая девушка с «хвостиком», стоявшая за желто-оранжевой пластиковой стойкой.

В одной руке у нее были бумажные колпаки, а в другой — пластиковые гирлянды.

— Вы на день рождения Трэвора?

Эван кивнул.

— Да-да, — пробормотала я и надела бумажный колпак на голову.

Эван пожал плечами и тоже надел колпак. Теперь я могла смотреть на него, не испытывая желания зачеркнуть последние семь лет своей жизни или затащить его в туалет, чтобы трахнуться по-быстрому.

Мы сели на два пластиковых пенька за пластиковый стол детского размера и заказали пиццу и кувшин содовой.

— Неплохо, — усмехнулся Эван, окинув меня взглядом.

Я швырнула ему пластиковую гирлянду и подумала, не попросить ли официантку принести мне клоунский нос. Может, хоть это поможет?

— А как же ты оказалась в Коннектикуте? — вдруг спросил Эван.

— Это все мой муж, — ответила я. — Он считал, здесь безопасно.

Брови Эвана взлетели. Его кудри нависали надо лбом почти до бровей, и, как всегда, я больше всего на свете хотела протянуть руку и убрать их со лба.

— Ты просто последовала за ним? Оставила работу? Джейни? — Он покачал головой. — Удивляюсь, почему она не купила весь Коннектикут, чтобы заставить тебя переехать обратно.

— У меня появились дети. Здесь.

Я вытащила маленький кожаный альбом с монограммой, где держала фотографии Сэма, Джека и Софи.

— Вот посмотри, это мои близнецы. Ну конечно, на этой фотографии они новорожденные, сейчас им уже три года, а это Софи…

Я перелистнула все фотографии, а потом положила альбомчик под левую руку, как Библию. Чтобы он придал мне силы.

— Прелестные дети, — улыбнулся Эван. — Тебе здесь нравится?

Официантка принесла содовую и две чашки. Он налил себе и мне.

Я подняла свою пластиковую чашку, выпила и вздохнула:

— Я скучаю…

— По городу?

— По его стремительности. Энергии. По возможности просто выйти утром из своей квартиры и оказаться в другом месте. И для этого не надо садиться в машину или договариваться по телефону, что дети пойдут куда-то поиграть. Я скучаю по кинопремьерам — то есть сейчас у меня на это вообще нет времени. Скучаю по своей работе. Скучаю по Марку и по тому, как он бросал стул каждый четверг. Скучаю по еде с доставкой на дом, по такси, по распродажам образцов, по «Каугерл» [30] Сеть кафе в стиле вестерн. и по «Магнолии». [31] Популярная кондитерская на Манхэттене. Хочу снова глазеть на витрины на Пятой авеню. И еще по теннису в Риверсайд-парке…

«И по тебе». Я захлопнула рот и закрыла глаза.

— Здесь все чужое, — вздохнула я.

Когда я открыла глаза, Эван внимательно смотрел на меня.

— Знаешь, после того, как ты уехала, все изменилось, — произнес он.

Официантка подала горячую пиццу. Я откусила большой кусок и поморщилась, когда расплавленный сыр обжег нёбо.

— Это ты уехал, — заметила я.

— Я хотел сказать, — он поерзал на стуле и протянул мне салфетки, — когда ты жила в том же коридоре и я тусовался с тобой и Джейни. Иногда я думаю, что это было самое счастливое время в моей жизни.

— Наверное. — Я тряхнула волосами, вытянула губы трубочкой и подула на пиццу. — У тебя было все. Нас двое, чтобы тебя кормить и развлекать, да еще Мишель, к которой ты шел домой каждый вечер. Какой мужчина отказался бы от такого?

Эван подцепил кусок пиццы.

— Ты несправедлива.

— К кому? К Мишель?

— Нет, к себе. Откуда ты знаешь, может, я бы предпочел возвращаться домой каждый вечер именно к тебе?

— Да потому, что я бросилась к тебе на шею! Просто потеряла голову… Единственное, чего я не сделала, так это не повесила вывеску на свои интимные места с надписью: «Добро пожаловать».

Эван расхохотался.

— Интимные места?

Лицо у меня вспыхнуло.

— Это Софи так называет. Ее интимные места, — пробормотала я.

— Она — прелесть! Похожа на тебя.

В сотый раз за день глаза у меня наполнились слезами. Я вспомнила Мэдлин и Эмерсон Кавано, стоявших на сцене мэрии Апчерча. Китти была самой лучшей мамой в мире.

— Да, — кивнула я. — Моя маленькая девочка.

Я вытерла руки и глаза. Все, хватит. Эти тропинки остались нехожеными, и нечего травить себе душу.

— Ты знал Китти?