Александр Попов - 54 метра

Или вот случай был. Перед очередным зачетом или экзаменом нам разрешили ночью в классе (они у нас в ротном помещении) поучить уроки и подготовиться к завтрашнему дню. Но АГЕИЧ ворвался в класс и выгнал меня спать в надежде, что я так и поступлю. Через пятнадцать минут зашел снова, чтобы проверить правильность выполнения приказа, потому что в кровати меня не обнаружил.

— Попова не видели? — обратился он к сидевшему классу и, увидев, как те начали загадочно улыбаться, начал мои поиски. Он смотрел под партами, под скамейками, под накинутыми шинелями, пока не вышла из-за туч луна на небосклоне и, просвечивая своим светом через окно и штору, выявила силуэт стоящего на подоконнике меня. Силуэт не двигался.

АГЕИЧ стервятником метнулся к окну, перескочив через ряд парт и, зацепившись за одну из них, рухнул. Но быстро вскочил и, вплотную встав у окна, резко отдернул занавеску. На уровне его глаз гордо торчал мой не вовремя набухший от долгого воздержания детородный орган. В этот момент я закричал, как человек, к которому ворвались в примерочную кабинку и начал бедрами поступательные движения, как будто сейчас упаду с подоконника на командира и проткну насквозь. Командир прищурился, будто увидел яркое солнце, открыв широко рот, тоже заорал, вторя каждому моему движению, и принялся отступать назад. Через мгновение он запутался в своих ногах и упал на спину, продолжая орать.

Класс смеется, а я убегаю и прыгаю в чью-то пустующую кровать. Погоня. Какое кино обходится без погони? Но вот наше обойдется, потому что АГЕИЧ, подняв с пола остатки своего достоинства (а было ли?), с фонариком принялся механически, не спеша, искать мое голое тело. Словно киборг из футуристического фильма, он лучом света блуждал в темноте из угла в угол, но я вовремя менял позиции, поэтому у него ничего не получилось.

Иногда он останавливал меня чарующе тупым вопросом «Что вы здесь делаете?» Этот нелепый вопрос задается в соответствующей нелепой обстановке. Например, по дороге в туалет или на улице, или в любом другом месте земли, где он меня встречал. Поначалу, первые несколько раз, я тушевался, не зная, что ответить. Но затем смекнул, что нужно говорить правду, поэтому отвечал: «Я стою. Я иду. Я дышу. Я чешусь. Я зеваю. Я сейчас вас укушу». Вариации того, что я ему говорил, появлялись в зависимости от ситуации, в которой он меня застал. После этого я старался уйти от него подальше и быстрее. АГЕИЧ понял, что короткими вопросиками меня не взять, и тогда стал добивать меня тупостью на построениях, от которых мне никуда не деться. Он нависал надо мной и просил точнее высказываться о том, что я делаю (как будто не видно, что). И тогда я впадал в припадочные ступоры, с серьезным лицом раскачиваясь и повествуя всякую ересь, что приводило всю роту в состояние полного прыскающего веселья. Например:

— Они зеленые… Они зеленые… — раскачиваясь и глядя в потолок, бормочу я (еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться самому).

— Кто? — заинтересованно приближается ко мне командир ухом.

— Они летают… Они летают… — продолжаю я.

— Кто? Инопланетяне? — озабоченно предполагает Витек.

— Нет! Елки! — поясняю я.

— Какие елки?

— Говорю же, зеленые!

— А почему летают?

— Это ваши елки не летают, а мои могут, когда захотят!

— Отставить!

— Поздно… Слишком поздно… Они улетели…

— ???

— Но обещали вернуться.

Или приказывал написать объяснительную записку по какому-то из перечисленных поводов. На что я твердо заявлял: «Мне папа запретил писать и подписывать какие-либо документы!» И ему приходилось довольствоваться тем, что он главный герой наших будничных розыгрышей, без письменного освидетельствования.

Однажды моя сестренка и мама приехали поговорить с ним. Я давно не был дома, и они соскучились. Как им казалось, разговор по душам с командиром поможет тому, чтобы меня отпустили на денек домой. Я уже внутренне смеялся и пытался подготовить родственников к встрече с загадочным «мистером Х».

— Он неадекватный, мама. Точнее сказать, абсолютно ненормальный.

— Сынок, сделай серьезное лицо. Мы сейчас зайдем и спросим его, как человека. То, что ты говоришь, не может быть правдой.

— Мам, ты знаешь язык суахили?

— Грузинский, что ли?

— Ладно, проехали, — говорю я и пытаюсь сделать жалобно-плаксивое лицо попрошайки, тыча себя пальцем в глаз.

Мы заходим. ОНО сидит в затхлости комнатушки-канцелярии посреди огромной кучи рулонов туалетной бумаги и пьет чай из трехлитровой банки, громко чмокая тонкими губками. Его непоколебимый взгляд устремлен в стенку. В моей голове проносится мысль: «Интересно, что там сейчас показывают?» Его отрешенность продолжается и после того, как моя мама начинает говорить:

— Здравствуйте, я мама курсанта Попова. Я хотела бы узнать, как он здесь поживает? Ну и поговорить немного с вами о перспективности моего сына (Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, но все еще стою с грустным лицом). А могли бы вы его отпустить на один денек домой? К нам родственники издалека приехали, и Саша давно их не видел…

Он и дальше увлеченно смотрит в стенку, попивая чаек. Ноль внимания. Полное неуважение, граничащее с хамством. Сестренка уже сама еле сдерживается, чтобы не рассмеяться от осознания интеллекта данной сущности, у которой в подчинении более ста двадцати человек. Она старается не встретиться со мной взглядом, иначе, зная меня, увидит смешную состроенную рожицу, и тогда мы оба упадем на пол и будем до слез смеяться.

В это время мама, пытаясь хоть как-то привлечь внимание этого странного существа, произносит:

— Тепло у вас тут. Наверное, топят хорошо?

И тут человек, до этого смотревший трансляцию прямого эфира реалити-шоу «СТЕНА», зашевелился. Произношение мамой этих ключевых слов что-то включило в механизме киборга, потому что зашевелился — это слабо сказано. Он глубоко задышал, как будто только что задерживал на время дыхание. Захлопал ресницами. Привстал. Затем снова сел. И снова привстал. Походил по комнате туда-сюда с лицом пророка. Снова присел. Отхлебнул чай. Почмокал тоненькими губками. Снова привстал и, глядя на нас, изрек с видом передовика коммунистического труда, который гордится своими заслугами:

— ДА! (пауза) И трубы у НАС! (пауза) ШИРОКИЕ!!!

И, выкатив наружу свои малюсенькие глазки, убежал из каморки. Я начал гоготать, схватившись за живот:

— Мама оставь меня с ним. Ты же видишь, как нам тут весело.

Сестра тоже заливисто смеется.

— М-м-да-а-а, — говорит она сквозь слезы, стараясь не размазывать потекшую тушь для ресниц. — Не представляла я, что все так плохо. Что все так запущенно…

Но вернемся ко мне настоящему, в углу.

По моим наблюдениям, обоев в углу не оказалось, а бетон был скрыт деревянной обивкой. Поэтому мне скоро наскучило такое однообразное существование, и я предпринял ряд решительных действий. Напевая громко заглавную музыкальную тему из кинофильма «Миссия невыполнима», я со шпионским видом, плотно прислоняясь к стене, аккуратно начал двигаться вдоль нее, словно по узкому карнизу высотного здания. Каждое движение выверено и четко, будто мне грозит опасность упасть с огромной высоты. Похожее я видел в фильме «Эйс Вентура», с Джимом Керри в главной роли. Помню, смеялся до слез, примерно так же, как сейчас дневальный при виде моих «джеймсбондовских выходок».