Андрей Кивинов - Божий промысел

«Здравствуй, Котенок…»

Котенком ее называл только один человек. И не Гена.

«… Что ты переживаешь в настоящий момент, а? Не самые приятные минуты, согласись. Примерно то же самое переживала и переживаю до сих пор я. По твоей милости. И пусть до тебя, наконец, дойдет, что неосторожным словом можно сломать жизнь близкому человеку. И дешевым «извини» не отделаться. А ты была для меня очень близким человеком…

Тебе приятно осознавать, что ЕГО ты больше никогда не увидишь? Правда, здорово?

А ты его не увидишь. НИКОГДА. И как бы ни искала – не найдешь, можешь даже не пытаться.

Тот билет в театр прислала я. Знала, что у тебя есть дисконт от этого магазина. Когда-то это был наш с тобой любимый магазин. Если бы ты не стала ловить такси возле театра, я придумала бы что-нибудь другое. И если бы ты не пригласила его смотреть свои трубы, он напросился бы сам. Поверь, он умеет это делать. Тебя не насторожило, что он, как и ты, тоже любит Нору Джонс, лакричные конфетки, гранат? Анну Ахматову? И что угадал с герберами? И много чего еще? А какой он хороший человек – помог одинокому автомобилисту на ночной улице! Ну, как в такого не влюбиться? Ты, ведь, влюбилась, верно?

Те ребята у Инженерного замка не были грабителями. Просто хотели усилить впечатления. Жаль, не успели, а то бы он их очень красочно раскидал…

Конечно, авария, немного спутала планы, но нет худа без добра, не пришлось придумывать продолжение романа.

В квартиру, которую он «купил», можешь не ездить. Там живет совсем другой человек. Единственная правда во всей этой истории – его имя. Так удобней, чтобы не запутаться.

Он не из Калининграда. И не из Питера. Он профессиональный «разрушитель семей». Его нанимают ревнивые мужья, чтобы проверить своих жен на верность. Недешевое, кстати, удовольствие. Но для тебя мне ничего не жалко. Пьеса была сыграна отлично, уверена ты не скучала.

Надеюсь, теперь ты понимаешь меня, и не будешь держать зла.

Желаю счастья, Котенок. Твоя Алина.

P.S. Не ищи его. Он профессионал.

Да и зачем искать?

Катя выронила мобильник, розовый чехольчик отлетел в сторону. Старичок в бахилах бодро, по-молодецки подскочил, поднял и телефон и чехольчик, протянул ей.

– Пожалуйста… Девушка, с вами все в порядке? Эй! Девушка?

Она взяла трубку с чехлом, не глядя бросила в сумку. Минут десять просто сидела и смотрела в одну точку.

Наверно, те, кто видел ее сейчас со стороны, посчитал бы, что у нее кто-то умер. Правильно бы посчитал. Умер. И как теперь жить?

Она даже не плакала. Это все потом. Сейчас полнейшее опустошение. Поднялась, вышла из больницы, оставив на скамеечке пакет с вещами…

– Девушка, вы забыли…

Она ничего не видела. И никого. Просто шла по инерции вперед, словно заведенная кукла со стеклянными глазами. Отличие в том, что у куклы есть моторчик. У Кати не было. У нее уже ничего не было.

И она не знала, куда идет. Ей просто хотелось отсюда уйти. Куда-нибудь, где нет дорогих подруг и дешевых недругов. Где вообще никого нет! И ничего!.. Даже музыки…

А она опять звучит в голове. Словно нарочно… «Санрайз, санрайз…»

Замолчи, Нора! Я не хочу!!!

«Сюрпрайз, сюрпрайз…»

Заткнись!!!

– Мама, смотри! Тетенька поет!

Катя замерла. Песня продолжала звучать. И судя по репликам прохожих, ее слышала не только она.

…Певица стояла в глубине больничного двора, в том самом месте, где вчера Гена обнял Катю. Та, из ресторана. Сегодня на ней был красный плащик и красные сапожки. Гитарист сидел на складном стульчике. Теперь им подыгрывали толстый клавишник и перкуссионист-кавказец, стоявшие сзади. Причем клавишник играл одной рукой. Господи! Да это же… Это же те хулиганы, что напали на них у Инженерного замка! Девушка пела в микрофон, небольшая колонка усиливала звук, и песню можно было услышать даже с шумного проспекта.

Больные распахнули окна и столпились возле окон, а бдительные сестры кричали, что на территории больницы запрещено шуметь.

«Сюрпайз, сюрпрайз…»

«Его встретила какая-то девушка… В красном плаще…»

Катя очнулась, развернулась и побежала к музыкантам.

Певица улыбнулась, увидев ее, и помахала рукой. Гитарист тоже дружелюбно покивал. И «хулиганы» тоже улыбнулись. Она остановилась в паре шагов от них.

«Не ищи его… Он профессионал…»

– Девушка… Вы забыли снять бахилы…

Катя резко обернулась.

…Гена стоял на дорожке, опираясь одной рукой на костыль. Во второй руке держал огромный букет белых гербер.

– Привет… Мне пришлось уйти пораньше, подготовить сюрприз… Ты, наверно, решила, что я сбежал? Извини, если пришлось поволноваться.

– Зачем? Все это? Кто они?..

– Дело в том… Я хотел тебе кое в чем признаться… Надеюсь, в их присутствии ты не дашь мне в морду…

Катя опустилась на скамеечку.

– Дурак… Никогда больше так не делай.

Накануне вечером.

– Алина… Вот твой аванс… Будем считать, что между нами не было никакого договора.

– Не поняла… Гена, какие-то проблемы? Что значит, никакого договора?

– Задача оказалась невыполнимой. Извини.

– Почему?! Все же идет по плану!

– Не совсем… До свидания… Мне пора на осмотр.

Он неуклюже развернулся на костылях и поковылял в палату.

– Погоди! Ты ей все расскажешь?

– Да… Завтра… После выписки, – не поворачиваясь, ответил он.

– И все-таки, Ген? Что случилось?!

Он остановился, затем так же неуклюже развернулся и посмотрел на собеседницу.

– Хочешь совет? Найди себе кого-нибудь… Только не устраивай никаких комбинаций… Они не помогут… Потому что это в чистом виде божий промысел.

«Или не божий», – добавил он про себя и скрылся за дверью палаты.