Луиза Вильморен - Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси
- Название:Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Терра-Книжный клуб
- Год:2002
- ISBN:5-275-00579-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Луиза Вильморен - Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси краткое содержание
Французская писательница Луиза Левен де Вильморен (1902–1969) очень популярна у себя на родине. Ее произведения — романтические и увлекательные любовные истории, написанные в изящной и немного сентиментальной манере XIX века. Герои ее романов — трогательные, иногда смешные, покорные или бунтующие, но всегда — очаровательные. Они ищут, требуют, просят одного — идеальной любви, неудержимо стремятся на ее свет, но встреча с ней не всегда приносит счастье.
На страницах своих произведений Луиза де Вильморен создает гармоничную картину реальной жизни, насыщая ее доброй иронией и тонким лиризмом.
Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Какие привычки?
— Да наших мужей, которых они могут нас лишить в любую минуту, а вы знаете, что нет ничего тягостнее, чем расставаться с дурной привычкой.
Сесилия, всегда дружески относившаяся к Марселине, любила ее еще больше с тех пор, как Гюстав сказал, что она утешается от тоски по панели, поедая гусиный паштет с трюфелями.
— Когда вы советуете мне быть настороже, вы проповедуете обращенной, — ответила Сесилия. — Да будет вам известно, я уже давно остерегаюсь Жильберты.
— Тогда не тяните кота за хвост. Предъявите ультиматум. Будьте проще, как все. Скажите Гюставу: «Или она, или я. Выбирай». Это проверенный метод, он себя так же хорошо зарекомендовал, как одеколон «Жан-Мари Фарина».
Когда все собирались выйти на платформу, чтобы посадить в поезд Нану и Александра, Сесилия, которой не терпелось передать Полю свой разговор с Жильбертой, сказала Гюставу, что она не в силах присутствовать при отъезде брата:
— До сих пор он путешествовал, не расставаясь со мной, но сегодня он уезжает из моей жизни. Он отправляется в могилу брака, и мне грустно — так грустно, что я не смогу поцеловать его без слез. Поцелуй же их обоих за меня — хорошо, Гюстав, обещаешь?
— Обещаю, но подожди меня здесь, вместе вернемся.
— Нет, мне надо побыть одной, пойду посижу на скамейке в саду Тюильри.
— Я запрещаю тебе — слышишь, Сесилия?
— Да, — ответила она, но как только он ушел вместе с небольшой толпой, следовавшей за новобрачными, она исчезла вместе с Полем, который отвез ее на улицу Комартен, в бар под названием «Римлянин».
На платформе Гюстав заметил отсутствие Поля. Он подумал, что тот остался, чтобы составить компанию Сесилии, но когда, немного спустя, вернулся в буфет, где она должна была его ждать, с большим неудовольствием увидел, что она его не послушалась, а Поля тоже нет.
В «Римлянине» тесно, помещение вытянуто в длину. Стены покрыты лакированными панелями темного красного дерева, обрамляющими неоримские полотна, зеркала и витрины со старинными банкнотами. Пять-шесть столов с креслами, массивная, очень длинная и очень высокая стойка — все это тоже из красного дерева и также является образчиком стиля, представляющего собой нечто среднее между Луи XVI и Директорией, весьма популярного в начале нашего века. За стойкой — черные изображения римских императоров в золотых овальных рамах. Прибавьте к этому электропроигрыватель, позволяющий посетителям слушать музыку по своему выбору, и вы получите точную картину обстановки и мебели в этом тесноватом, классическом и конфиденциальном заведении, где можно через стеклянную дверь, распахнутую настежь в хорошую погоду, наблюдать за движением на оживленной улице.
Ничто из того, что касалось Сесилии, не было безразлично Полю, но он давал это понять лишь временами и по-своему. Его все более загадочное поведение делало ее неловкой, уничижало в собственных глазах, заставляло считать себя скучной и совершенно обескураживавшей. Он не верил непринужденности, которая своей фривольностью и порочностью заставляет усомниться во лжи, как и в истине; и хотя он признавал серьезность опасности, заключавшейся в словах Жильберты, он с презрением отнесся к той непринужденности, с какой Сесилия ей ответила. «Солгала она или нет? — спрашивал он себя. — Хотела ли она развеять подозрения Жильберты в отношении чувства, которое ко мне испытывает, или же она искренна, когда говорила, что встречается со мной лишь по необходимости?» Насмешливая улыбка на его губах словно озвучивала эти вопросы, унизительные для Сесилии, которая прекрасно знала, что может объясниться, лишь признавшись в любви, притом не будучи уверенной, что любовь эта не безответна. Она поднялась, поставила пластинку, снова села и, опустив голову, слушала «Господин мое Прошлое» — песню Лео Ферре. Все в ней — молчание, неподвижность и руки, словно забытые на коленях, — показывало, что она грустна или печально размышляет.
— Где ваши глаза? — спросил ее Поль.
Она взглянула на него печально и ответила, что она несчастна, хочет уйти и думает о смерти:
— Я больше не могу смеяться и насмехаться над чем бы то ни было, все мне кажется серьезным, все внушает уважение, даже мои сны. Когда я снова вижу вас, я не знаю, куда иду, и мне кажется, что в тот день, когда я согласилась на первое свидание с вами, ушло мое детство. С тех пор я живу в совершеннейшем беспорядке, то есть в большой неуверенности. Я так долго пряталась от себя, что уже не нахожу себя вновь и думаю, что это вы во всем виноваты; я злюсь на вас и мне горько. Я вам не верю, я не знаю даже, каковы ваши чувства ко мне; бывают моменты, когда мне кажется, что вам доставляет удовольствие приводить меня в бешенство, и я думаю, что погибла.
— А среди всех этих мыслей вам никогда не приходит в голову, что я вас люблю?
— Я думаю об этом, как думают о невозможных вещах.
— Думайте об этом иначе, потому что я люблю вас, Сесилия.
— Нет, это неправда, нет, я не верю, но если вдруг вы меня любите, то говорите же, повторяйте мне это.
— Чем больше проходит времени, тем труднее мне обходиться без вас. Вы мне нужны вся целиком, для меня одного, на всю жизнь.
— Нет, это неправда, нет, я не верю, но я сделаю что угодно…
Он перебил ее:
— Вы сделаете что угодно, чтобы я отдал вам ваше письмо? Вот оно, — и достал его из бумажника.
Она предупредила его жест и отвернулась. «Нет-нет, оставьте его себе. Если вы мне его вернете, мне будет страшно», — сказала она, и Поль, который до сих пор любил ее, сомневаясь в ней, поверил в ее любовь и обомлел.
— Поль, — продолжала она, — вы перебили меня, когда я собиралась сказать, что если вы вправду меня любите, я брошу все, чтобы не покидать вас.
Он взял ее за руки и посмотрел на нее, но она закрыла глаза.
— Вы пожираете мою душу, — прошептала она и добавила: — Я не знала, что я такая женщина.
Они вышли, сделали несколько шагов по тротуару и укрылись в подворотне, чтобы целоваться всласть. Безумие и отрада поцелуев, любовь опьяняла их, когда они расстались, и Сесилия пообещала Полю приехать на следующее утро к нему домой.
Тем временем на Лионском вокзале месье Дубляр-Депом, доверив рыдающую Марселину друзьям, которые должны были отвезти ее домой, вернулся в гардероб за шляпой. Там он столкнулся с Гюставом, собиравшимся уходить, и, нимало не интересуясь его настроением, потащил его в переполненный ресторан, где они сели за столик друг против друга. Дэдэ намеревался съездить на несколько дней в Женеву и хотел обсудить с Гюставом кое-какие дела, которыми тому придется заниматься в его отсутствие. Гюстав сидел как на иголках, Дубляр это заметил, но лишь в самом конце долгой беседы осведомился о причине его нервозности. Гюстав ответил, что он неспокоен, потому что Сесилия, удрученная женитьбой своего брата, решила посидеть на скамейке в парке Тюильри. Дэдэ посчитал это за большую неосторожность и со знанием дела начал рассказывать о том, с кем там можно повстречаться после захода солнца, после чего побудил Гюстава как можно скорее ехать на поиски жены.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: