Исабель Альенде - Инес души моей

— Прими от нас струйку мудая, как заведено, чтобы насытить дух Земли, который преследует нас. Нгенечен создал мудай, он создал Землю, он создал канело, он создал козленка и кондора.

Женщины вплели в косы цветные ленты: незамужние — голубые, замужние — красные, нарядились в тонкие ткани, надели серебряные украшения. Дети, тоже празднично одетые, молчаливые и серьезные, сидели полукругом. Мужчины стали будто единым телом из дерева — гордые, мускулистые, черные гривы перевязаны плетеной тесьмой, в руках — оружие.

Церемония началась с первыми лучами солнца. Воины побежали по амфитеатру, крича и потрясая оружием. Заиграли музыкальные инструменты, чтобы распугать силы зла. Мачи принесли в жертву несколько гуанако, предварительно попросив у них разрешения отдать их жизни в дар богу. Они пролили немного крови на землю, вырвали у животных сердца, прокоптили их дымом табака, разрезали на кусочки и роздали токи и лонко, чтобы они породнились с Землей.

— Господин наш Нгенечен, вот чистая кровь животных, твоя кровь, кровь, которую ты даешь нам, чтобы мы жили и могли двигаться. Отец наш, мы молим тебя благословить нас этой кровью.

Женщины запели протяжную и заунывную песню, а мужчины вышли в центр амфитеатра и стали танцевать, медленно и тяжело, ударяя в землю голыми пятками под звуки барабанов и трутрук.

— Мы приветствуем и тебя, Мать Людей. Земля и люди нераздельны. Все, что происходит с Землей, происходит и с людьми. Мать, молим тебя, дай нам вдоволь кедровых орехов, чтобы нам было что есть. Не посылай нам, просим, слишком обильных дождей, ведь от них гниют и посевы, и шерсть. Пожалуйста, не заставляй землю дрожать, а вулканы изрыгать огонь, ведь это нагоняет страх на скот и детей.

Женщины тоже вышли в центр и стали танцевать вместе с мужчинами, покачивая руками, головами и накидками, будто огромные птицы. Вскоре люди почувствовали гипнотическое действие звуков барабанов, трутрук и флейт, ритмических ударов голыми ступнями по влажной земле, могущественной энергии танца, и один за другим начали издавать гортанные звуки, которые скоро превратились в протяжный крик: «Оооооооом! Ооооооом!» Крик этот эхом отражался от гор, пронзая душу. Никто не мог устоять перед чарами этого «Оооооом».

— Мы просим тебя, Повелитель, на этой нашей земле, если тебе это угодно, помогать нам всегда. И сейчас мы по праву просим тебя услышать нас. Мы молим тебя, о Повелитель, не оставлять нас одних, чтобы мы не бродили впотьмах, молим тебя вложить силы в наши руки, чтобы мы смогли защитить земли наших дедов.

Музыка и танец прекратились. Лучи утреннего солнца пронизали облака и превратили туман в золотую пыль. Самый древний токи, со шкурой пумы на плечах, вышел вперед, чтобы первым сказать слово. Чтобы добраться до этой поляны и представить свое племя, он целый месяц провел в пути. Он не спешил. Он начал с самого начала, с сотворения мира, с истории о том, как змея Кай-Кай взбаламутила море и подняла такие большие волны, что они едва не проглотили мапуче, но тогда змея Тенг-Тенг спасла их, отведя в самые высокие горы, которые заставила расти все выше и выше. И шел такой сильный дождь, что те, кто не сумел взобраться на горы, погибли в воде. Потом вода отступила, и мужчины и женщины поселились в лесах и долинах, помня о том, что деревья и другие растения и животные — их братья и они должны заботиться о них. И каждый раз, срезая ветки, чтобы покрыть ими крышу жилища, они благодарят деревья, и каждый раз, убивая животное, чтобы съесть его, у него просят прощения, и никогда не убивают ради убийства. И мапуче жили на священной земле и были свободны; и когда пришли инки из Перу, они объединились и победили их, не позволив врагу перейти мать всех рек, реку Био-Био, но воды ее окрасились кровью, и на небе появилась красная луна. Прошло время, и теми же дорогами, что раньше приходили инки, пришли уинки. Их было много, и от них исходило зловоние, от них пахло на расстоянии двух дней пути. Они были воры, без родины и земли, брали то, что им не принадлежало, даже женщин, и хотели сделать из мапуче и других племен своих рабов. И воинам пришлось изгнать их со своей земли, но многие погибли, потому что стрелы и копья не могли пронзить железной одежды уинок, они же, напротив, могли убивать издалека одним шумом и напускали собак. Но все же их изгнали. Те уинки ушли, потому что были трусливы. Но пролетело несколько лет и зим, и явились другие уинки, и эти, сказал старый токи, хотят остаться. Они рубят деревья, строят свои хижины, сеют свой маис и сношаются с индейскими женщинами, отчего рождаются дети, которые уже и не уинки, и не мапуче.

— И по словам нашего разведчика, они хотят захватить всю землю, от вулканов до моря, от пустыни до конца мира, хотят основать много деревень. Они жестоки, а их токи, Вальдивия, очень хитер. Говорю вам, еще никогда у мапуче не было таких сильных врагов, как эти бородачи, прибывшие издалека. Сейчас их лишь небольшое племя, но они придут еще, потому что у них есть крылатые дома, которые перелетают через море. И сейчас я прошу, чтобы люди сказали, как нам следует поступить.

Вперед выступил другой токи, попрыгал на месте, потрясая оружием, испустил гневный вопль, а затем объявил, что он готов идти войной на уинок, убить их, вырвать у них сердца и съесть их, чтобы получить их силу, сжечь их жилища, забрать их женщин, ведь иного решения нет, кроме как предать их всех смерти. Когда он закончил говорить, в центр вышел третий токи и сказал, что весь народ мапуче должен объединиться против этого врага и избрать токи из токи, ньидольтоки, чтобы он руководил войной.

— Господин наш Нгенечен, мы просим тебя помочь нам победить уинок: утомлять их, изводить, не давая им ни спать, ни есть, пугать, следить за ними, устраивать ловушки, отбирать оружие, разбивать им черепа нашими палицами — вот чего мы просим, господин наш.

Снова заговорил первый токи и сказал, что нельзя торопиться, надо вести войну терпеливо, ведь уинки — как сорная трава: чем больше их режешь, тем больше побегов появляется. Эту войну будут вести они, их дети и дети их детей. Прольется много крови мапуче и много крови уинок, пока ей не настанет конец. Воины подняли копья, и из их груди вырвался долгий крик одобрения: «Война! Война!» В этот момент перестал моросить дождь, облака расступились и на фоне голубого неба показался величественный силуэт кондора, медленно пролетающего над мапуче.

В начале сентября мы поняли, что наша первая зима в Чили подходит к концу. Погода улучшилась, и на молодых деревьях, которые мы пересадили из леса на улицы города, набухли почки. Зимние месяцы дались нам тяжело не только из-за нападений индейцев и заговора Санчо де ла Оса, но и из-за чувства одиночества, которое часто нас одолевало. Нам было интересно, что сейчас происходит в остальных частях мира, не завоевали ли испанцы еще какие-нибудь территории, не изобретено ли чего-нибудь нового, здравствует ли наш император, который, судя по новостям, дошедшим до Перу пару лет назад, немного тронулся рассудком. Безумие было в крови нашего венценосного семейства, достаточно лишь вспомнить несчастную мать государя — запертую в Тордесильясе безумицу.