Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr Книга 2-я

- А давайте я вам песню подарю про Учкудук!

Честно говоря, озарило меня не вдруг, о песне я вспомнил, как только в разговоре с Тарковским промелькнуло название этого городка. Уж что-что, а эту композицию в отличие от многих других попсовых вещей я все же в свое время запомнил. Правда, в суете съемочных дней мысль о песне как-то погасла, а вот сейчас снова загорелась этакой сверхновой, усиленной действием спиртосодержащих напитков.

Естественно, Рашидов заинтересовался, и с его одобрения я отправился к ВИА, лениво наигрывавшем в углу какие-то восточные мотивы.

- Ребята, имеется несложный мотивчик, давайте по-быстрому подберем ноты, чтобы вы могли подыграть, а песню я, так уж и быть, спою сам.

Музыканты оказались парнями понятливыми, и 'Учкудук' мы выучили минут за десять, если не меньше. Инструмент ни у кого отнимать я не стал, ограничился микрофоном. А вскоре уже весь зал подпевал:

Учкудук - три колодца

Защити, защити нас от солнца

Ты в пустыне спасительный круг, Учкудук.

Песню пришлось дважды исполнять на бис и, судя по довольному выражению лица первого секретаря ЦК КП Узбекистана, и по тому, как он хлопал в такт, эта вещь ему ужасно понравилась.

- Вот молодец, какую песню сочинил! - обнимая меня, воскликнул Шариф Рашидович. - Это ведь Кызылкум и Учкудук воодушевили тебя, правильно?

- Так и было, как только мы высадилась в Учкудуке, и я узнал, что название города переводится как 'три колодца', так сразу песня и родилась, - вдохновенно врал я, не успевая отвечать на рукопожатия приближенных к лидеру Узбекистана чиновников. - Позвольте подарить эту песню гостеприимному народу Узбекистана.

- Это поистине бесценный подарок! - воскликнул Рашидов.

Одним словом, халат и кинжал с книжками я отработал, вызвав в то же время у Тарковского приступ ревности. Внешне это почти никак не проявлялось, но за месяц рядом с режиссером я научился понимать его мысли по малейшим признакам. Вот и сейчас он совсем чуть-чуть прищурился, да еще и закурил, что стало для меня признаком возможного попадания в опалу. Ладно, переживем как-нибудь.

Между тем внимание Рашидова переключилось на нашу ассистентку режиссера. Верочка, довольно неумело играя скромницу, то и дело заливисто хохотала в ответ на все более скабрезные шутки первого секретаря ЦК КП Узбекистана. Под занавес вечера она разве что у него на коленках не сидела. Но тут еще трезвый Тарковский незаметно погрозил ей пальцем, поблагодарил Рашидова за теплый прием, и Верочка вместе с нами откланялась.

На прощание Шариф Рашидович пообещал, что обязательно прислушается к моему совету и попробует написать научную фантастику. Ну да, знаем мы ваше творчество. Небось наймешь пару-тройку малоизвестных писателей, а то вон Брежнев тоже вроде бы сам написал трилогию 'Малая земля', 'Возрождение' и 'Целина'. Но свои мысли я благоразумно оставил при себе.

Из Москвы я решил сразу же отправляться в Пензу, тем же днем, причем на самолете. Хватит поездами ездить, время - деньги, жена уже заждалась. Да и дыня не вечная, хотелось привезти ее домой более-менее свежей.

- Сережа, ничего себе, сколько всего!

Я стоял в дверях, с сумкой через плечо, в которую каким-то чудом запихал трехтомник Рашидова, с дыней в одной руке, с халатом в другой и, улыбаясь, смотрел на любимую супругу. Данька спал, правда, в дальней комнате, но все равно наша встреча проходила вполголоса. Объятия, поцелуи, разглядывание гостинцев из Узбекистана, дегустация дыни... А потом бурная ночь, по ходу которой я понял, как мы соскучились за этот месяц друг без друга.

Лестница на второй этаж слегка поскрипывала, но я посчитал это мелочью. Да, дом не первой молодости, но в целом этот особняк, располагавшийся на улице Лермонтова в Переделкино, мне понравился. Построенный по немецкому проекту, двухэтажный, с открытой верандой, гостиной с кухней на первом и спальнями и рабочим кабинетом на втором, раздельным санузлом... Правда, канализация была не проточная, отходами жизнедеятельности заполнялась специально вырытая под домом яма, которую должен осушать периодически приезжавший в поселок золотарь на своей машине с цистерной и насосом.

Дерево прогнило лишь в одном месте, а именно лестница, ведущая в подпол, но заменить ее было по большому счету парой пустяков. А буквально в двух шагах от дачи текла Сетунь. В прежние времена, говорят, речка была куда полноводнее. По соседству высилась дача Окуджавы, а чуть дальше - особняк Леонида Леонова.

-Как вам дачка, впечатляет? Между прочим, здесь раньше проживал известный писатель и драматург Всеволод Иванов.

- Да-да, наслышан.

Я обернулся к моему спутнику Давиду Израилевичу Раху, представлявшему в Переделкино местную власть. Вроде бы из несостоявшихся поэтов, зато на жилищном поприще карьера у товарища удалась. Пристроился в Переделкино своего рода завхозом, обзавелся массой полезных связей, и писатели с поэтами, артисты и режиссеры, если что случалось, шли на поклон именно к Раху. С ним я планировал завязать дружеские отношения, раз уж такой нужный человек. Но вот распределением дач заведовал Литфонд, и просто так, как выяснилось, приобрести жилье в элитном поселке было нельзя. Сначала я произвел небольшую разведку, побродив по кулуарам Союза писателей, выяснил, как проходит процесс распределения жилплощади в Переделкино. Запомнив фамилию главного в этом деле человека - им был некто Евгений Петрович Мишин - стал думать, как к нему подкатить. И тут позвонил Чарский, с радостью объявивший о том, что Инга стала лауреатом международного конкурса в Сопоте, выиграв 'Янтарного соловья' с песней 'Искала'. Ну я же знал, что этой вещи уготовано большое будущее! Да и девушке тоже, если уж на то пошло.

Между делом я поделился своей проблемой. И тут выяснилось, что Чарский неплохо знает этого Мишина, занимающегося распределением писательских дач. Пообещал закинуть крючок и отзвониться.

Через два дня у нас состоялся новый разговор с Анатолием Авдеевичем.

- В общем, в следующую среду к двум часам дня нам назначено у Мишина, я вас сопровожу. Судя по намекам Евгения Петровича, положительное решение вопроса обойдется в пределах 5 тысяч рублей. Так что деньги захватите. Кстати, вы состоите в Союзе писателей? А, ну тогда нет вопросов, жду вас в среду в Москве.

Вот так, за пять тысяч целковых, я и стал обладателем вполне приличной дачки в знаменитом поселке. После Иванова здесь проживал его сын, известный лингвист, а последние три года дача стояла законсервированной. Надеюсь, Вале, когда я ее сюда привезу, мой выбор понравится. Хотя, честно говоря, выбирать было особо не из чего. Мне предложили три варианта, и этот мне показался самым достойным, с чем согласился и Давид Израилевич.