Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr Книга 2-я

Подпишите лишь пером,

Вы никчемную бумажку...'

'Утомил ты, старикашка

Мне давай скорей снадобье

Уж надеюсь, не угробит

Твой загадочный рецепт

Мою дочку - ясный свет

Ярославну, чей недуг

Словно обухом нас вдруг

Оглушил и озадачил

Весь народ, меня тем паче

Все ж таки я царь, отец!

Ярославну под венец

Я еще вести мечтаю...

Дай бумажку прочитаю'.

Вперил очи в письмена...

'Разобраться без вина

В этой вязи мне непросто...

Лет почти уж девяносто

Прожил честно на планиде

А таких словес не видел.

Эй, служивый, ну-ка быстро

Позови сюда министра.

Он у нас мастак известный,

Разные читает тексты'.

Вот проходит пять минут

Берендея в зал ведут

Царь сует ему листок

Мол, прочти-ка нам, дружок.

Тот вертел и так и сяк

Тяжело вздохнул, обмяк:

'Нет, царь-батюшка, идей'

Грустно молвил Берендей.

Царь в сердцах всплеснул руками:

'Издевается над нами

Этот иноземный лекарь!

Ну-ка, говори, калека

Признавайся сей момент

Что за странный документ?'...

Я прервал свое выступление, потому что Рязанов уже махал руками, давясь от смеха:

- Уф, достаточно, Сергей Андреевич! Надо же, Пушкин вы наш, повеселили.

- И ведь в лицах как изобразил, царя-то как, а! А Берендей! - присоединился Михалков.

Еще бы, вещать голосом Эраста Гарина - мой фирменный конек со студенческих лет, когда при встрече с сокурсниками, чьи помятые лица говорили о бурно проведенном накануне вечере, я брезгливо морщился: 'Какая отвратительная рожа'. А берендеевскую строчку я и вовсе прочел голосом 'нашего дорогого и любимого' Леонида Ильича.

- Мне кажется, товарищ Губернский доказал, что достоин учиться в стенах этого учреждения, - подытожил Данелия. - Вы как думаете, коллеги? Ну что ж, Сергей Андреевич, поздравляю, вы приняты на курс к Эльдару Александровичу. Вы уже знаете, наверное, что занятия начинаются 1 декабря? Сейчас подпишем ваш экзаменационный лист, и можете быть свободны.

Через несколько дней последовал звонок от Цвигуна, пригласившего меня к себе в гости. В смысле, не домой, а на Лубянку, хотя, вероятно, он сам считал рабочий кабинет вторым домом. По телефону о причине вызова Семен Кузьмич говорить не стал, и только оказавшись в его кабинете, узнал, чем было вызвано мое приглашение.

Выяснилось, что Цвигун собирался всего-навсего меня проинформировать о ходе продвижения нашего альбома на Запад. Его человек оставил записи группы 'Aurora' в стенах нескольких звукозаписывающих компаний, среди которых значились всемирно известные 'Olympic' 'Air' и 'Abbey Road'. Через какое-то время ему отзвонились представители всех студий, предлагавшие, несмотря на двусмысленные тексты, приехать и подписать контракт на выпуск пластинок. Естественно, засланный казачок выбирал вариант посолиднее, и в итоге остановил свой выбор на студии 'Olympic'. Сумма контракта на выпуск 1 миллиона виниловых дисков оставила 700 тысяч фунтов стерлингов чистыми. Причем, как сказали 'дипломату', если бы группа уже была раскрученной, то разговор шел бы о деньгах на порядок выше, так что за следующий альбом можно было ждать еще лучшего предложения. Первый транш на срочно созданный валютный счет человека Цвигуна должен был поступить уже в ближайшие дни.

- Сергей Андреевич, вы упоминали, что вам для вашей группы нужно будет какое-то оборудование?

- Хотелось бы оборудовать приличную студию в Москве. Если вы не против, мы с ребятами прикинем, во сколько это может вылиться.

- Надеюсь, лишнего не насчитаете? - немного натянуто улыбнулся Семен Кузьмич.

- Постараемся не наглеть. Но если будет издан дополнительный тираж пластинок, то, сами понимаете, валюты прибавится. Можно будет потом еще что-нибудь прикупить.

- Намек ясен, однако пока рано делить шкуру неубитого медведя.

Мне показалось, что Цвигун выглядел как-то странно, словно находился не в своей тарелке. Но списал это на утомленность, и так дел у зампреда КГБ выше крыши, и я тут еще со своими альбомами.

А спустя пару дней вечером как гром среди ясного неба ведущий программы 'Время' со скорбным выражением лица сообщил о скоропостижной кончине Председателя Комитета Государственной безопасности СССР Юрия Владимировича Андропова. У меня едва не вывалилась изо рта уже откусанная, но еще не пережеванная часть бутерброда с ветчиной. Как так?! Он же должен умереть в феврале 1984 года! Или ему помогли уйти пораньше? Глядя на мое изменившееся лицо, Валя испуганном поинтересовалась, как я себя чувствую

- Спасибо, уже лучше. Просто слишком много откусил, чуть не подавился.

В эту ночь я так и не уснул.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ