Густав Барта - Венгрия за границами Венгрии

8.2.2.2.
Край бокала горький,
поскольку я заглатываю обратно
собственный язык.
Горький и бесконечный.

8.2.2.3.
Звуки,
они исчезли прежде,
чем я родился.
Без вкусов, без образов, без
фраз.
Для чего я родился,
не было у меня ни матери,
ни страха.

8.2.3.4.
Было одно место в саду,
где просто-напросто
никогда не шел дождь.
Он не находил его.

8.2.3.9.
Слова:
не для нас их изобрели,
сто тысяч лет,
слова,
не для того,
чтобы мы их использовали,
лихорадочно,
недосказанно всегда,
всегда невероятно,
дрянной язык,
все истасканные слова,
использованный язык,
лишь это и осталось,
все, навсегда.

8.2.4.1.
Я родился без глаз.
Мать зачистила их
бритвенным лезвием.

3.3.5.1.
Между двух языков,
в заброшенном, цветущем пространстве,
я ищу тебя.
Бездомная собака.

3.3.5.3.
Цветок,
пророс землю насквозь,
и расцвел на другой стороне,
для тебя.

5.7.8.9.
Беззащитные, трогательные улитки
без панциря на песке
разбросаны.
Розовая беззащитность
женской половой плоти,
мягкое, неприкосновенное целомудрие.

5.2.1.5.
Ты запер рыбу в клетку,
в незнакомый океан,
надеясь,
что она будет покачиваться,
между решеток.

5.2.1.2.
Красное покрывало
и мириады звезд,
когда она улыбается.
Одна-единственная грудь
способна прокормить
всех младенцев.

5.5.2.2.
Как бела твоя кожа:
по снегу даже не ты гуляешь,
но совершенное тело,
невидимое.

Кто верил в единицу, тот поймет,
на двойке все устроено иначе.
Предчувствуя, пускается в обход.
Предчувствует, и все-таки в обход.

Он сомневается и говорит,
что это производная пустая
от произвола, пляска слепоты,
когда как бы стихии сбились в стаю.

На тройке нет ни времени, ни сил.
Перестроенья ложь и отговорка.
Повержен разум, логика смешна.
Он одинок. Он ставит на четверку.

На Андраши темнеет, дождь стеной,
просвет, и удивленно ловит взгляд
колонну, вид со стороны иной,
колонну, что отбросила плакат.

Так слой за слоем сходит шелуха
сознания сиюминутных сцен.
Поникшие покровы от греха
не склеивай напрасно, сломлен плен.

Дорога вниз и вниз в четыре в ночь.
Наклонная, но это держит нас.
У Цитадели стоп запрещено,
секрет еще сокрыт для чутких глаз.

Погасшей лампой город за спиной.
Витрина, намозолившая взор.
Картинками оплеван мост стальной.
На водной глади сморщенный узор.

Что есть, уйдет или ушло давно.
Афиша размокает, мгла ползет.
На Андраши темнеет, дождь стеной…
Сигнализация, светодиод.

к примеру числа мысли в пустоте
забытый голос вот интимный миг
аккордом тремор люком для других
к примеру шутка люфт менталитет

естественно и я и вы и я
и дикий спор вплетается в сонет
год отпечаток вереницы след
и веером приватность бытия

ничто не одиноко, все течет
и дверью провожает к толщам стен
бесценный опыт вам ли не познать

остановись момент наш дом наш плен
пути сошлись и могут благо дать
намек на сумму вдрызг водоворот

без фаз печальных переходных
презрительно почти до слез
возможно выйдет но сегодня
не стоит принимать всерьез

зачем ты не втоптал банально
ничтожный случай в строй других
немедленно и предфинально
зачем размножен горький миг

все диссонансом отчего же
кивали молча будет ладно
разряд проскочит по стене

пульс током у тебя под кожей
пол подо мной рекой прохладной
пинок и дверь покорна мне

тот не родился кто изгонит
меня отсюда да и драться
я не устал как посторонний
бог наблюдает святотатца

о господи ты знаешь благость
уже не здесь распределяют
слова твои как сон как тягость
дай позабыть нам умоляю

нынче ты герой завтра будет нам
рынок акт второй жалости бальзам
кич вершит финал ты паяц не знал

когда я выйду я оставлю
включенным звук чтоб не встречало
холодное молчанье плазмы
меня когда вернусь обратно

но некто пусть бубнит как будто
почти что член семьи забытый
в монологичном диалоге
который фоном не мешает

и все же что за наважденье
неочевидное для прочих
но для меня вот так вот сильно

что мне до гнусных покушений
на и зачем предатель шепчет
я выйду я вернусь оставлю