Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1

Весной 1960 года у жены закончился декретный отпуск, она то и дело мне говорила: «Вот живём на одну зарплату, надо, что-то придумать». Я обычно эту тему не поддерживал, что говорить, ребёнка-то деть некуда, детских ясель нет, а о няньке и думать нечего, я своего ребёнка никому не доверю. Но у неё видать, эта мысль крепко застряла в голове, она мне о ней чуть ли не каждый день говорила. Наконец, мне это надоело, и когда она, в очередной раз, заговорила на эту тему, я ей сказал: «Ну, сколько можно говорить об одном и том же, придумать, придумать, ну взяла бы и придумала, у меня на эту тему нет никаких мыслей».

Она замолчала и в этот день мы больше на эту тему не говорили. В один из дней, я после школы прихожу домой, жена подала мне ужин, сама села рядом и говорит мне: «Вот ты мне говорил, чтобы я сама придумала, как нам выйти из данной ситуации. Так вот я придумала, что надо отвезти Аллу к моей маме, а как ты на это смотришь». Её предложение меня удивило, ребёнку ещё не исполнилось семь месяцев и её везти в такую дальнюю дорогу, а в Сибири, наверное, ещё стоят морозы. Сижу молча ем, не знаю, что ей на это ответить. Зоя сидит, смотрит на меня и ждёт ответа.

Я взвесил все за и против и говорю ей: «Вот ты говоришь, повезём к твоей маме, а если она откажется взять нашу дочь к себе на проживание и ухаживать за ней, ведь она такая маленькая, да и дорога нелёгкая, а в Сибири, наверное, ещё стоят морозы. Видишь сколько не разрешённых вопросов, на твою придумку. Если ты повезёшь дочку к своей маме, то сначала напиши ей и заранее договорись, а так ехать, не зная, что будет, это не дело. Ты представляешь, если Варвара Ефимовна не согласится с нами, то какой путь малютке надо преодолеть туда и обратно. Нет, надо сначала договориться, а потом пускаться в путь».

Зоя моет посуду у раковины и молчит, ладно, думаю, пусть подумает над тем, что я ей сказал. Я решил её не трогать, пусть решает сама, ребёнка повезёт она к своей матери, вот пусть и решает. Я разделся, лёг в постель, взял перед сном почитать газету, а жена помыла посуду, села ко мне на кровать и говорит мне: «Сеня, вот ты говоришь, написать маме и договорится с ней. Я думаю этого делать не надо, ведь если она получит письмо с моим предложением, то сразу пойдёт советоваться к Ильиным, к тёте Дуне, а та, может ей посоветовать, этого не делать. Скажут, зачем тебе такая обуза, ребёнок маленький, мало ли что с ним случится. Мама под воздействием этих слов может отказаться от ребёнка. А нам нужно такое решение? Нет, оно нам не надо. Лучше мы приедем с Аллой и скажем, мама, мы привезли к тебе нашу дочь, выручай. Я думаю, так будет лучше» — «Для нас, — вставил я реплику и далее продолжил, — А почему ты говоришь, что мы привезём, ты хочешь сказать, что одна с ребёнком к маме ты не поедешь?» — «Сеня, ну ты что, зимой, одна с ребёнком и с вещами, а там две пересадки, в Бресте и в Москве, как я справлюсь, нет, одна я Аллу не повезу, я боюсь ехать одна».

После её слов, я лежал и думал, как всё это будет выглядеть по отношению к её матери, и чем больше я думал, тем больше убеждался, что Зоина идея выглядит коварством по отношению к ней. Поставим её перед фактом, мол, вот привезли, значит надо брать и деваться тебе некуда. Если бы она повезла дочь одна, то ладно бы ещё, вы родственники, вот и разбирайтесь, но если со мной, то это совсем другое дело, значит, в этом коварстве буду участвовать и я, а мне этого не хотелось бы.

Оба молчим, каждый думает о своём, а что, вопрос очень важный и его надо обдумать, как следует. Первой молчание нарушила Зоя, спрашивает меня: «Ну, что ты согласен с моим предложением?» — «Не совсем», — ответил я. «А что тебя смущает?» — «Да то, что наши действия смахивают на подлость по отношению к твоей матери. Ты, этого не находишь?» Тут Зоя соскочила с кровати, нагнула голову, сгорбила свою спину, как кошка перед прыжком и почти закричала: «Послушай меня, мы к кому везём дочь, к твоей матери или к моей?»

Меня её поза и крик в мой адрес, главу семьи, удивил, но я всё-таки спокойно ответил: «К твоей» — «Так если к моей матери, то что ты копаешься в моих действиях, правильно, не правильно, подло, не подло, я делаю то, что для меня выгодно, а к моей матери ты не имеешь никакого отношения. Это не твоё дело, со своей матерью я сама разберусь, а ты меня просто сопровождаешь, понял ты это или нет?» В такой позе и таким тоном, она со мной ещё так никогда не разговаривала, и мне это не понравилось, главу семьи, ставить в «строй», это никуда не годится, и на этот счёт я ей высказал замечание и своё решение по отношению нашей поездки к её матери:

«Вот что я тебе, милая, скажу, чтобы я тебя такой твоей кошачьей позы по отношению ко мне никогда не видел, и голос на меня никогда не повышай, брось свои блатные студенческие замашки. Или ты получишь такой урок, что в век его не забудешь, и на понял меня не бери, на понял, я сам, кого хочешь, могу взять. Запомни это раз и навсегда, другой раз я это повторять не буду, ты мне жена, вот и выполняй, роль жены, тихо и скромно, а остальное сделаю я, как глава семьи. Теперь что касается нашей дочери и твоей мамы. Как ты сказала, поедем вместе, но если Варвара Ефимовна откажется принимать нашу дочь, то ты, останешься вместе с ней там, в Сибири, а я вернусь на завод в Польшу. Тут она встрепенулась и заискивающим, ласковым голосом сказала: «Сеня, а как же мой договор, ведь по условиям договора, я не могу его разорвать в одностороннем порядке» — «Случай сложных семейных обстоятельств, это сделать можно. Ты напишешь заявление о прекращении договорных отношений с госпиталем, а я его отвезу и там всё улажу. Так что об этом не беспокойся. В общем, давай сделаем так, завтра я беру отпуск без содержания, покупаю билеты на поезд, а послезавтра мы уезжаем. И давай на эту тему разговор закончим, давай ложиться спать, а то завтра рано на работу вставать. Больше мы в этот вечер к этой теме не возвращались, кажется, всё решили, но всё же от этого разговора, и то, что мы хотим делать, у меня на душе остался неприятный осадок. Как в том анекдоте. Вы его не знаете? Нет? Ну, тогда я вам его расскажу.

Звонит Изя Саре и говорит:

— Сара, Вы вчера со своим мужем были у нас в гостях?

— Да Изя были, такой был прекрасный ужин, и, как бы спохватясь, спрашивает, а в чём дело, что-то случилось?

— Да понимаешь, Сара, когда Вы вчера ушли от нас, мы стали считать серебряные ложки и одной не хватило.

— Изя, ну как ты мог подумать, чтобы мы с моим Абрамчиком что-то…

Изя не дал ей закончить фразу сказал:

— Да знаю, знаю, понимаешь, ложку-то мы нашли, но осадок-то остался.

Вот так и у меня, всё обговорили, уже едем в поезде, но еду я с осадком на душе. Едем в поезде Вроцлав-Брест, дочка на нижней полке спит, Зоя тоже с ней рядом, а я, сижу и решаю задачу, думаю, как в Бресте унести три большие вещи двумя руками. Чемодан, сумка с продуктами и Аллиными вещами, и коляска, она хоть и складывается, но все равно, объёмная. Во Вроцлаве нас провожали и помогли занести вещи в вагон, а в Бресте помощников у нас не будет, так что придётся самому решать вопрос. Так ничего и не решил, думаю, утром разберёмся. Утром, в городе Бресте, начали собираться на выход, Зоя оделась, сумку взяла на одну руку, дочь в другую руку, я смотрю на неё и думаю, вот как быстро решился мой вопрос. До этого времени я с женщинами в дороге ещё не ездил, и поэтому не знал, что они так могут, ребёнок на одной руке, сумка на другой. Но как бы то ни было, я такому повороту дел, обрадовался.