Жиль Легардинье - Совсем того!

— Странно все-таки: всегда найдется мужчина, который будет защищать другого мужчину, что бы тот ни натворил.

— Я Жюстена не защищаю. Я пытаюсь защитить будущее Манон с этим парнем. И я надеюсь, что никто не скажет Жюстену, что правильно он дал деру, потому что беременная женщина становится истеричной и неуправляемой.

Пока шла эта небольшая перепалка, Манон попробовала рыбу.

— Очень вкусно, — почти с удивлением сказала она. И, посмотрев на обоих, добавила:

— Я люблю вас обоих. И я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня. Этот ребенок — моя проблема.

— Да мы и не ссоримся, — возразила Одиль. — Мы обсуждаем.

— Ну, тогда я не хочу быть свидетелем того, как обсуждение перерастет в ссору.

— А как ты обходишься с велосипедом? — спросил Блейк. — Наверное, ездить становится трудновато.

— Когда я еду сюда, немного тяжело, а когда обратно — никаких проблем, тем более что теперь у меня путь короче…

Молодая женщина внезапно замолчала. Блейк почувствовал неладное.

— Ты по-прежнему живешь с матерью? Манон сжала в руке вилку:

— Она увидела бумагу из социальной службы.

— И как она отреагировала? — спросил Эндрю.

— Потребовала, чтобы я сделала аборт. Я отказалась. В любом случае уже поздно. Она рассвирепела. Сказала, что и так еле-еле сводит концы с концами и что ей не прокормить еще один рот. Ну, я и уехала.

— И где же ты ночуешь? — спросила Одиль.

— У подружки, но она не может приютить меня надолго. Одиль и Блейк переглянулись.

Придя к Манье, Блейк заметил у него на столе книгу. Она была не очень аккуратно обернута в плотную бумагу кремового цвета, а название было написано от руки маркером. Эндрю взял произведение в руки.

— «Юпла» Джека Лондона? — с удивлением прочел он.

— Ну да, я подумал, что такое название скажет мальчику больше, чем «Белый Клык». Он Юплу обожает. И его действительно зацепило. Мы уже на середине. Теперь он смотрит на моего пса как на героя.

— Если ты соберешься поведать ему историю императрицы Сиси [8] Сиси — уменьшительно-ласкательное прозвище Елизаветы Австрийской, погибшей от руки анархиста. , не советую тебе брать на себя ведущую роль…

— Но я же ничего не переделываю в самой истории, я только изменил имя животного.

— Не знаю, что сказал бы по этому поводу Джек Лондон… Но, в конце-то концов, почему нет? Юпла делает повествование чуть более праздничным, и это не может не сказаться на драматических сценах. Странно, но сцена, где «Юпла вцепилась волку в горло», сразу становится менее страшной…

— Ты можешь насмехаться сколько угодно, но с первой же главы Янис перестал бурчать.

— У меня будет больше трудностей с математикой… Я не вижу, как можно заменить цифру два на Пикачу и «умножить» на Железного человека.

— Жаль, это было бы повеселее. Представляешь? Кота Сильвестра разделить на Скуби-Ду и умножить на мышку!

— Только не упоминай о мышке в присутствии Одиль, а то с ней случится сердечный приступ, и ты будешь опять изгнан, как в худшие времена.

— Из-за одного только слова? А что она делала, когда у нее выпадал зуб?

— Что-то я не вижу связи.

— Когда ты был маленький и у тебя выпадал молочный зуб, разве его не клали под подушку, чтобы его забрала мышка, а взамен оставила монетку?

— У нас этим занимается зубная фея.

— Ну и зря.

— Почему это фея хуже, чем какой-то грызун? Мы не очень-то хотим, чтобы переносчики инфекционных болезней забирались под подушку к нашим детям, пока они спят.

— Неужели вы и впрямь верите в то, что маленькая фея, как дура, порхает по ночам, собирая какие-то выпавшие зубы? Вы много их видели, фей-то, с маленькими крылышками и дурацкой улыбкой? Не забудьте оставить окно в спальне открытым, а то найдете свою зубную фею в обмороке на полу.

— А тем временем твоя мышка, должно быть, оставила под подушкой у Одиль помет, чуму или холеру, раз женщина впадает в шок, едва видит зверька.

Манье отнесся к дискуссии очень серьезно, и Блейк не преминул поиграть на этом. Управляющему уже было некуда отступать.

— Ах, я и забыл, ваши феи ведь не какают…

— Не какают под подушками у детей — разве что у непослушных.

Манье надул губы, словно рассерженный школьник, у которого не получилось оставить за собой последнее слово. Спустя мгновение он пробурчал:

— Я знаю, как отучить Одиль бояться мышей.

— Даже и не думай об этом. — Блейк положил книгу и спросил: — Ты не знаешь, где я мог бы взять машину?

— Для чего тебе машина?

— Мне надо будет съездить в город, а заодно поможем Янусу довезти самые тяжелые покупки.

— У меня есть машина.

— Есть машина, а ты заставляешь мальчишку возить по лесу на велосипеде эти чертовы сумки?

— Машина моя, но прав у меня нет.

— Где она?

— В сарае. Но я не знаю, можно ли еще на ней ездить. Манье выдвинул ящик буфета и стал там рыться.

— Ключи должны быть где-то здесь. Месье Франсуа отдал мне ее незадолго до смерти. Он хотел помочь мне получить права, но не успел. С тех пор машина так и стоит без движения.

— Ты разбираешься в механике?

— В минитракторах, в газонокосилках немного разбираюсь. В станках, в пилах тоже, но в машинах…

— Пойдем, посмотрим, ты не против?

— Ага, вот и ключи…

Когда Одиль и Эндрю вместе пришли к мадам Бовилье, им не пришлось долго просить за Манон. Мадам Бовилье сразу же согласилась ее приютить. Хозяйка пошла даже дальше и предложила участвовать в медицинских расходах, не предусмотренных страховкой.

После обеда Эндрю занялся расчисткой одной из комнат на четвертом этаже, заваленной всяким хламом. Комнату он выбрал самую большую и светлую, расположенную на равном удалении от его комнаты и комнаты кухарки.

Весь остаток дня Одиль и Блейк убирали и чистили, разносили коробки и старую мебель по соседним комнатам. Филипп пришел помочь им переставить шкаф и перенести кровать из гостевой комнаты на третьем этаже. Несмотря на боль в спине, Эндрю ликовал. И с упоением наблюдал, как Филипп и Одиль протаскивают матрас через узкий поворот лестницы, как управляющий и кухарка трудятся вместе. Блейк старался ставить их в паре на все работы. Манон следила за процессом, стоя возле лестничных перил. Поначалу она немного переживала из-за того, что ей не позволили в нем участвовать, но была потрясена тем, что люди так стараются ради нее.

Из своих покоев вышла мадам Бовилье, чтобы взглянуть на результат. Точно королева, открывающая детский приют, она с достоинством все осмотрела. И даже прошлась немного по коридору. Одиль, с той поры, как начала здесь работать, не помнила, чтобы хозяйка вообще поднималась на этот этаж. Прежде чем спуститься к себе, хозяйка остановилась на лестничной площадке, где выстроились в ряд все трое ее работников, ласково погладила Манон по руке и даже шепнула ей что-то ободряющее.