Жиль Легардинье - Совсем того!

— Одиль, что случилось?

Кухарка сидела неподвижно, согнувшись в три погибели.

— Что с вами? Да скажите же, Одиль! Я вызову спасателей.

— Не надо, — пролепетала она. — Слишком поздно. Это ужасно…

С первого взгляда на нее Блейку не показалось, что она ранена. Может, ранена Мадам? Она могла упасть, и даже того хуже… Одиль показала рукой на открытую дверь в сад.

— Она там! Умоляю, прикройте ее чем-нибудь… Эндрю выскочил в сад. Ничего. Добежал до огорода.

И там никакого трупа. Эндрю вернулся на кухню.

— Где тело? Одиль, прошу вас, поднимите голову и скажите!

Блейк обнял ее, чтобы успокоить. Она не сопротивлялась. Положила голову ему на плечо, дрожа как осиновый лист.

— Тело там, возле ступенек…

— Но я ничего не видел!

Блейк, оставив женщину сидеть на стуле, вернулся на крыльцо. В это мгновение он увидел жертву — маленькую мышку.

— Одиль, вы из-за этого так кричали?

— Я боюсь мышей, — дрожащим голосом проговорила она. — Я их видеть не могу. А дохлые еще страшней.

— Разумеется, это работа Мефистофеля, — со вздохом сказал Блейк.

— Я знаю, — ответила кухарка, постепенно приходя в себя. — Он регулярно это делает. Я не понимаю, он же всегда накормлен. Вы даже говорили, что он ест слишком много…

— Кошки делают это не от голода. В них говорит охотничий инстинкт.

Блейк осмотрел мертвое тело.

— Головы нет. Я надеюсь, покойница не будет являться вам по ночам.

— Как вы можете этим шутить?

— Лучший способ побороть страх — это смеяться.

— Посмотрела бы я на вас. Я пошла за лавровым листом — и наткнулась. Но каков мерзавец!

Блейк с трудом сохранял серьезность.

— Когда-нибудь в будущем, через тысячи лет, когда его вид сильно изменится, он соберет для вас букет своими маленькими лапками, или подарит какой-нибудь рисунок, или прочитает стишок на своем кошачьем языке, а пока он приносит вам пойманную и обезглавленную мышь.

Одно упоминание о мыши снова пробудило у Одиль ужас. Эндрю опять обнял ее:

— Простите, я не хотел.

— Это чудовищно, — всхлипывала она, — какая жестокость!

— Я накрою ее белым носовым платком, а если у вас есть желтая лента, я могу написать на ней «место преступления» и огородить жертву по периметру.

— Вы опять смеетесь надо мной, злой человек.

— Ну так разрядитесь на мне. Мефистофель не поймет. А что до любительницы сыра, то она свое уже получила…

Появившаяся в дверях мадам Бовилье увидела Одиль в объятиях Блейка.

— Кто это так страшно кричал? — взволнованно спросила она.

Услышав голос хозяйки, кухарка резко высвободилась из объятий Блейка.

— Это я, мадам. Мне очень жаль.

— С вами не случилось ничего страшного?

— Нет, мадам, это…

Даже произнести название животного для кухарки было выше ее сил.

— Одиль увидела… как бы это вам сказать? — вмешался Эндрю. — Нечто маленькое на букву «м». Мадам Бовилье улыбнулась:

— Это маленькое обитает в норках и иногда высовывает оттуда мордочку.

— Теперь уж ему нечего высовывать… Мокрое место осталось, — уточнил Эндрю.

Мажордом и Мадам заметили, что Одиль строго смотрела на них.

— Как вам не стыдно, — сказала она.

Не проронив больше ни слова, Мадам пошла к себе.

— Отдохните, Одиль, — мягко проговорил Блейк. — Я все уберу.

Взяв под раковиной совок, Блейк отправился подобрать мышиный трупик. Он посмотрел вокруг, нет ли где поблизости оторванной мышиной головы.

— Знаете, Одиль, вы не вправе упрекать Мефистофеля в том, что сами же проделывали со своими монархами. Может статься, этот обаятельный зверек был безжалостным тираном, угнетавшим кошачий народ. Вообразите, сидит такая кроха на троне, в маленькой короне, и требует все больше сыра и зерна, в то время как за стенами дворца кошки страдают от голода. Мефистофель совершил революцию!

— В вас нет ни капли жалости.

— Есть. И в доказательство я уничтожил все следы его деяния. В округе нет и намека на присутствие мыши. Вы можете выйти и открыть глаза.

В эту минуту Мефистофель появился со стороны огорода. С совершенно невинным видом он двигался рысцой вдоль ограды по направлению к кухне.

— Эге, дружочек, советую тебе немного повременить с возвращением домой. Тебе еще надо научиться вести себя с барышнями…

— Хизер? Добрый вечер. Это Эндрю Блейк.

— Мистер Блейк! Где вы? Я так волнуюсь! Я вас плохо слышу.

— Я во Франции, в лесу, идет дождь. Это немного трудно объяснить.

— Вы гуляете так поздно?

— Не пытайтесь понять, Хизер, я сам не все понимаю. Как вы поживаете?

— Я не поживаю, а выживаю. Вы толкнули меня в реку, а плаваю я неважно.

— Как это происходит?

— Я бьюсь, чтобы держаться на поверхности. Надеялась, что вы раньше позвоните. Когда я спросила о вас мистера Уорда, он сказал, что вы в исправительном лагере…

— Этот не упустит случая…

— А что вы исправляете?

— Ничего, Хизер. Расскажите лучше о себе.

— Я подвела первые промежуточные итоги с момента вашего отъезда, цифры получились хорошие. Ребята в цеху замечательные. Объясняют мне все, чего я не знаю. Я уже начинаю кое в чем разбираться. У нас бывают бурные совещания. Эддинсон никак не может смириться с тем, что секретарша держит бразды правления.

— Вы не секретарша, Хизер, зарубите это на носу. Если вы сами не будете в этом уверены, тогда нет никаких шансов, что это поймут другие.

— Они все испробовали, чтобы выбить меня из колеи. Прошел даже слух, что вы умерли, а поскольку я была вашей любовницей, я подделала вашу подпись на документах, чтобы захватить власть.

— Пусть говорят — а вам я желаю куда более блистательных любовников. Важны только факты, и, пожалуйста, обращайтесь к мистеру Бендерфорду за правовой поддержкой.

— У нас есть шансы выиграть отличный тендер, объявленный шведской фирмой. Мастера говорят, что, если мы выйдем на этот рынок, надо будет частично обновить оборудование.

— Подготовьте заказ, распланируйте с цехом поставки, но не спешите подписывать контракт, чтобы стимулировать покупку. У вас возникали проблемы с ценой на сталь?

— У нас были кое-какие запасы. Мы задействовали их в ожидании, когда цены вновь станут приемлемыми. Конечно, возникнут трудности в конце года, тем более что в оборотные средства надо заложить декабрьские премиальные.

— Не давайте ничего Эддинсону и его присным.

— Можете не сомневаться. Кстати, мистер Блейк, спасибо, что увеличили мне зарплату.

— А как же, забот-то у вас прибавилось!

— Когда вы вернетесь?

— Не знаю, Хизер, и даже, когда вернусь, не уверен, что займусь прежним делом. Вы уже никогда не будете моей помощницей. Я надеюсь, что теперь-то вы обрели уверенность в себе?

— Не вполне.