Патрик Несс - Больше, чем это

Ноги ведут его сами.

Под зарослями травы скрываются ряды, и он идет по ним без колебаний, поворачивая в нужных местах, ориентируясь по высокому дереву, снова поворачивая…

Потом останавливается.

Томаш догоняет:

— Что происходит? Мистер Сет?

Сет слышит пыхтение Реджины.

— Реджина, что все это значит? — не унимается Томаш.

Но Сет молчит. Ноги подкашиваются, и он валится на колени. А потом, протянув руку, раздвигает траву, приминая, чтобы не мешала.

Расчищая то, что под ней.

И читает расчищенное.

Зная, что это правда, хотя этого никак не может быть.

Но это правда. Правда.

Потому что он все вспомнил. Все-все.

— Это что… — шепчет Реджина. — Боже мой!

— Что? — подпрыгивает Томаш. — Что там?

Но Сет не оглядывается, так и стоит на коленях, впившись взглядом в надпись.

Выбитую на мраморе.

«Оуэн Ричард Уэринг.

Покинул этот мир в четыре года.

Лишь ангелам с улыбкой на устах

Твой звонкий голос будет слух ласкать».

Сет привел их на кладбище.

К могиле.

Где похоронен его брат.

Непонятнее всего было молчание отца с мамой, сидевших за столом напротив офицера Рашади. Они не плакали, не кричали, вообще почти никак не реагировали. Отец смотрел стеклянными глазами куда-то поверх плеча Рашади. Мама, поникнув головой, так что нечесаные волосы закрывали все лицо, молчала, словно не замечая никого вокруг.

— Я знаю, это вряд ли вас утешит, — негромко, с тактом проговорила офицер Рашади, — но у нас есть все основания полагать, что Оуэн не мучился. Что это произошло вскоре после похищения и было сделано быстро. — Она потянулась через стол, явно собираясь взять кого-то из родителей за руку. Но ни отец, ни мама не шевельнулись. — Он не мучился, — повторила она.

Мама что-то прошелестела едва слышно.

— Что вы сказали? — переспросила Рашади.

Мама откашлялась и чуть приподняла голову:

— Я говорю, вы правы. Это не утешает.

Сет сидел на нижней ступени лестницы. Выпроводив его из комнаты, ни офицер Рашади, ни другой полицейский, сообщивший, что Валентина нашли, не интересовались, куда он пошел. А он прокрался назад и обратился в слух.

— Мы вас к нему отвезем, — сказала офицер Рашади. — Сейчас дождемся разрешения и поедем.

Отец с мамой молчали.

— Я глубоко вам соболезную, — продолжила Рашади. — Но Валентин схвачен и заплатит за то, что сделал, я вам обещаю.

— Посадите его обратно в тюрьму? — спросила мама. — Читай книжки, дорогой, сажай цветочки, а когда надоест — можно снова сбежать? Хороша расплата.

— Есть другие способы, миссис Уэринг, — заверила Рашади. — Сейчас все заключенные автоматически помещаются…

— Замолчите! — велела мама. — Пожалуйста. Какая теперь разница? — Она повернулась к отцу, который по-прежнему смотрел отсутствующим взглядом. — Я собиралась от тебя уходить…

Отец словно не слышал.

— Ты оглох? Я собиралась уйти от тебя в тот день. Я откладывала деньги, за ними я и возвращалась тем утром. Угораздило меня оставить их в этом дурацком окне… — Она подняла глаза на Рашади: — Я собиралась от него уйти.

Рашади посмотрела на одного, потом на другую, но отец не реагировал, а мама как-то вся напружинилась с тихой яростью, будто пантера перед прыжком.

— Я думаю, вы с этим позже разберетесь. А может быть, и разбираться не понадобится, — загадочно добавила Рашади.

— Асма… — вмешался второй полицейский, видимо назвав Рашади по имени.

— Я просто говорю, что можно устроить… Устроить так, словно этого не происходило вовсе.

И тут мама с папой наконец проявили интерес.

— Мир менялся, — тихо говорит Сет, не сводя глаз с надгробия. — Изменился. Стал почти нежилым.

— Да, это ежу понятно, — пожимает плечами Реджина. — Достаточно оглянуться.

Сет кивает.

— Долгое время люди жили двойной жизнью. Поначалу, мне кажется, в буквальном смысле, то есть можно было существовать параллельно. Перемещаться туда-сюда между реалом и виртуалом. Потом люди начали оставаться в виртуале, и это год от года становилось все привычнее. Потому что реал расползался по швам. — Сет смотрит на Реджину и Томаша, но против солнца видит только два темных силуэта. — По крайней мере, так мне представляется.

— Я ничего не помню из прошлого, — отвечает Реджина на незаданный вопрос. — Как ни жаль.

— Наверное, так было задумано. Чтобы мы даже не подозревали про реал. Все воспоминания переписаны, все сходится, вся жизнь перед тобой как на ладони. Виртуальная. А для нас самая что ни на есть настоящая. — Сет поворачивается к надгробию и гладит выбитую на камне надпись. — Он умер. Похититель убил его. Оуэн не вернулся домой.

Горе ворочается внутри, сжимает сердце, но Сет словно каменеет на время под тяжестью старых и новых знаний.

— Ох, мистер Сет. — Томаш смотрит сочувственно. — Мне так жаль…

— Мне тоже, — вторит ему Реджина. — Но я не понимаю. Почему твой брат лежит здесь? Ты же говорил, он…

— Еще жив. Мы росли вместе. Я сидел на его занятиях кларнетом. Томаш так на него похож, что иногда даже невыносимо.

— Но… — Реджине стоит больших усилий не подгонять Сета. — Он же здесь. Он умер. В реале.

— Если это и правда реал, — вмешивается Томаш.

— Пусть уже где-то будет реал! — отрезает Реджина. — Я у себя одна, и я настоящая, все, точка. Нужно от чего-то отталкиваться. За что-то зацепиться.

— Как же тогда все это случилось? — не понимает Томаш.

— Родителям, — говорит Сет, не отрывая взгляда от надгробия, — предложили выбор.

— Вы слышали про Лету? — спросила женщина из агентства за тем же обеденным столом, где офицер Рашади три дня назад сообщила им страшную новость.

Мама нахмурила брови:

— Это в Шотландии?

— Нет, там Лит, — заплетающимся языком поправил папа, кивнув женщине из агентства. — А это Лета. Река забвения в Аиде. Чтобы мертвые забыли прежнюю жизнь и не тосковали по ней до скончания веков.

Женщине из агентства не понравилось, что все разъяснили за нее, но она сдержалась:

— Правильно. А еще так называется программа, к которой подключаются через Коннект.

— Кто вошел, уже не выйдет, — ровным тоном произнесла мама, уткнувшись взглядом в стол.

— Да, — кивнула женщина из агентства.

— Они просто убегают от жизни, — проговорила мама, но в голосе прозвучало сомнение.

— Не убегают. Меняют на другую. На возможность обрести себя в лучшем мире. — Женщина придвинулась ближе, теряя налет официоза, словно собиралась поделиться конфиденциальной информацией. — Вы же видите, куда все катится. Причем быстрее и быстрее. Экономика. Экология. Войны. Эпидемии. Стоит ли удивляться, что люди хотят начать заново? Там, где у них, по крайней мере, будет честный старт?

— Говорят, там ничем не лучше здешнего…