Патрик Несс - Больше, чем это

— Но… — с сомнением тянет Томаш. — Нельзя же взять и заменить целого человека. Твоего брата, например…

— Да, — с жаром подхватывает Реджина. — Почему мама вышла замуж за этого урода отчима, если можно было вернуть папу?

— Не знаю. К каждой разгадке прилагается сотня новых, как ты сказала, белых пятен. — Он поворачивается к могиле. — Но мне кажется, было примерно так. Сначала просто забава — ныряешь в виртуал и выныриваешь. Потом люди начали задерживаться, убегать из реала, и власти разных стран подумали: ага, нам это на руку. Людей начали туда заманивать, потому что, ну как же, и средства экономятся, и ресурсы, и, может, в качестве бонуса мы вам сотворим что-нибудь, чего вы здесь лишились. А потом, наверное, все слишком быстро полетело кувырком. И людям пришлось остаться в виртуале, как и говорила эта тетка, потому что настоящий мир стал нежилым.

— И теперь все здесь, — заканчивает Томаш. — Даже те, кто писал программы, воскресившие твоего брата. И некому починить этот мир. Некому его улучшить.

— Да. Оуэн так и не поправился.

— Так ведь разницы-то никто из них не видит, — с неостывшей злостью выпаливает Реджина.

— Не уверен, — возражает Сет. — Думаю, они чувствуют, где-то в глубине души. Чувствуют какую-то неправильность, но гонят бесполезные сомнения прочь. У тебя вот никогда не возникало ощущение, будто должно быть что-то еще? Где-то рядом, рукой подать, только дотянись?

— Постоянно, — тихо произносит Томаш. — Каждую секунду.

— У всех возникало, — подтверждает Реджина. — Особенно в нашем-то возрасте.

— Родители наверняка знали. На каком-то уровне. Что Оуэн не настоящий, хоть и кажется настоящим. Неужели можно совсем забыть такой ужасный выбор? Поэтому они так со мной обращались. Я был напоминанием. Грузом на душе. — Голос Сета срывается. — А я думал, они не могут простить меня за то, что Оуэна похитили на моих глазах.

— Вот почему ты говорил, что в этом есть твоя вина, — осознает Томаш.

Сет кладет руку на могилу Оуэна:

— Я почти никому не говорил. Разве что полицейской, а она сказала родителям, но больше никому. — Он смотрит на солнце и думает о Гудмунде. — Даже когда мог бы.

— Какая теперь разница? — вставляет Реджина. — Все равно твоя правда уже не правда.

Сет смотрит на нее в изумлении:

— Как это «какая разница»? Это же все меняет!

Реджина моргает недоуменно:

— Все уже изменилось, дальше некуда.

— Нет. Нет, ты не понимаешь, — качает головой Сет.

— Так объясни, — просит Томаш. — В конце концов, ты видел мое самое страшное воспоминание, мистер Сет.

— Не могу.

— Не хочешь, — поправляет Реджина.

— Да? — Сет начинает закипать. — Как, говоришь, ты погибла? Случайно свалилась с лестницы?

— Это другое…

— Почему? Я вот только что выяснил, что убил собственного брата!

Из зарослей травы, хлопая крыльями, взлетает напуганная возгласом стайка голубей. Сет, Реджина и Томаш провожают ее взглядом, пока она не исчезает в глубине кладбища, растворяясь в тени разросшихся деревьев.

И тогда Сет начинает рассказывать.

Он держал Оуэна за руку. Мама велела не двигаться с места, и они послушно уселись на пол рядом с обеденным столом, когда устали стоять.

И тут раздался стук. Не во входную дверь, а в кухонное окно, с заднего двора, из сада, который выходил только на череду заборов за заборами.

В окно заглядывал человек в синей рубахе со странным воротником.

— Привет, парни. — Оконное стекло заглушало голос. — Поможете мне?

— Сет? — встревожился Оуэн.

— Уходите! — велел человеку Сет, пытаясь казаться храбрее, чем есть. Но ему было восемь, и кто этих взрослых разберет, поэтому он добавил: — Что вам нужно?

— Мне нужно войти. Мне плохо. Мне нужна помощь.

— Уходи! — крикнул Оуэн, повторяя за Сетом.

— Не уйду. Даже не надейтесь, парни. Я никогда не уйду.

— Я боюсь… — прошептал Оуэн, крепче цепляясь за Сета. — Где мама?

Сета вдруг осенило.

— Вам не поздоровится! — крикнул он человеку. — Мама вас схватит! Она тут. Наверху. Сейчас я ее приведу!

— Ушла твоя мама, — невозмутимо возразил человек. — Я видел. Думал, сейчас вернется, потому что кто же оставит таких козявок одних, даже на пару минут, но нет, похоже, и впрямь умотала. Так что повторяю, парни, откройте дверь и впустите меня. Мне нужна помощь.

— Если бы вам правда нужна была помощь, — сказал Сет, — вы бы попросили маму, пока она не ушла.

Человек помолчал, словно признавая промах.

— Мне не от нее нужна помощь. А от вас.

— Нет… — почти в панике прошептал Оуэн. — Не надо, Сет.

— Я не буду, — заверил Сет. — Ни за что.

Лицо человека наполовину тонуло в тени, и у Сета мелькнула мысль, что он же, получается, совсем коротышка, если в окне видно только течи и голову. Папе, чтобы заглянуть в окно, приходилось наклоняться.

— Я не хочу повторять дважды, — с нажимом произнес человек.

— Придется подождать, пока придет мама, — сказал Сет.

— Как бы вам попонятнее растолковать? — Голос у человека был спокойный, без злости. — Если вы меня впустите… Если вы меня впустите, я не стану вас убивать.

И он улыбнулся.

Крошечные пальцы Оуэна впились Сету в ладонь.

— Как тебя зовут, парень? — спросил человек, склонив голову набок.

— Сет, — ответил Сет, не успев сообразить, что можно было промолчать.

— Так вот, Сет, я могу высадить вашу дверь. Мне и похуже доводилось вещи творить, поверь. Высадить, войти и убить вас, но я этого не делаю, а прошу впустить меня по-хорошему. Если бы я хотел вас обидеть, стал бы я просить? Спрашивать разрешения?

Сет промолчал, только сглотнул нервно.

— Поэтому повторяю, Сет. Пожалуйста, впусти меня. Если впустишь, обещаю тебя не убивать. Честно. — Человек приложил ладони к стеклу. — Но если мне придется просить трижды, я войду сам и убью вас обоих. Мне бы не хотелось, но раз таков твой выбор…

— Сет… — прошептал Оуэн, весь съежившись от ужаса.

— Не бойся, — шепнул ему Сет, не потому что у него появился план, а потому что так всегда говорила мама. — Не бойся.

— Считаю до трех, — сказал человек. — Раз.

— Нет, Сет, — прошелестел Оуэн.

— Обещаете не убивать нас? — спросил Сет.

— Зуб даю, — заверил человек. — Два.

— Сет, мама велела не…

— Он обещает нас не убивать.

Сет поднялся.

— Не надо…

— Сейчас будет «три», Сет, — предупредил человек.

Сет не знал, как быть. Опасность сочилась отовсюду, ею пропитался сухой, застоявшийся воздух дома, которому раньше не страшны были никакие беды. Опасность плясала вокруг человека, словно пламя.

Но Сет не понимал, в чем именно опасность. Что опаснее — если он сделает, как его просят, или наоборот? Высадить дверь этот человек сможет запросто — взрослым такое раз плюнуть, — так что, может быть, если послушаться, может быть, он…