Павел Антипов - Дипломная работа

Охранник взглянул на Бориса и, ничего не ответив, повернул голову к экрану.

— Извините, пожалуйста, не могли бы вы подсказать, как заселиться?

Охранник нехотя отвлёкся и спросил, обнаруживая во рту пару золотых зубов:

— А вы вообще кто?

— Я — Борис Игнатов, — виновато сжавшись, произнёс Борис. Он чувствовал, что оторвал охранника от чего-то очень важного.

— Зачем мне ваше имя, я спрашиваю, вы — откуда?

— Из Смоленска.

— Хоть из Караганды! Учитесь вы где? В школе экономики?

— Я в институте учусь. В Литературном институте, — всё тише и тише говорил Борис.

— Где-где?!

— В Литературном.

— Так бы сразу. Как фамилия?

— Игнатов.

Охранник порылся в списках, нашёл фамилию Бориса.

— Садитесь и ждите, я скажу коменданту.

Охранник ушёл, показав на спине надпись «Агент-1».

«Надеюсь, он тут такой действительно один», — подумал Борис и сел. Агент-1 скоро вернулся и продолжил смотреть телевизор, будто бы Бориса не существовало. А Борис боялся нарушать спокойствие Агента-1.

Минут через двадцать в общежитие вошёл молодой казах. Повторилась похожая сцена.

— Вы кто?

— Жумагул.

— Как же вы меня заколебали! Учитесь вы где?

— В Литературном институте, — ответил Жумагул.

Агент-1 снова сходил куда-то и вернулся к телевизору.

В следующие полчаса Борис и Жумагул успели познакомиться и вполголоса, чтобы не мешать Агенту-1, обменивались своими биографиями. Они были наивно рады тому, насколько похожи. Хоть один из них европеец, а второй азиат, всё-таки они нашли в себе силы изменить жизнь, как им казалось, к лучшему. К концу разговора они были в восторге от того, что будут вместе учиться и жить в одном общежитии. Когда все темы были исчерпаны, Жумагул спросил:

— Слушай, Боря, а чего мы ждём?

— Не знаю. Наверно, коменданта.

— Так что же он не идёт? Ты спроси у охранника.

— Мне как-то не ловко. Спроси ты.

Жумагул подошёл к Агенту-1.

— Извините, а долго нам ждать?

— Откуда я знаю? Ждите, вас позовут.

И они ждали. Час ждали, два ждали. Пока не вышел мужчина и не спросил, почему они здесь сидят. Это оказался комендант.

Бориса и Жумагула поселили в комнату с двумя голыми кроватями, шкафом, столом и стулом. Потолок был в тёмно-коричневых подтёках, с пола пахло несвежим ковролином.

— Ну и комнатка, — уныло сказал Борис.

— Да, не очень-то тут уважают писателей, — Жумагул сел на край кровати.

— Мы ведь ещё не писатели, — уточнил Борис, — с писателями бы так не обращались. Надеюсь, хоть душ у них тут есть.

Борис взял шампунь, полотенце и вышел из комнаты. Походив по коридору, Борис выяснил, что на всём этаже была только одна душевая. Естественно, она была занята, поэтому пришлось ждать у закрытой двери и представлять очереди, которые бывают здесь по утрам. Литература начала показывать Борису, каких именно жертв она требует.

Дверь открылась — и навстречу Борису вышла полная краснолицая девушка в халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Улыбнулась. Бориса передёрнуло. «Неужели так теперь будет каждый день?» Пока он это думал, его отпихнул какой-то рабочий с разводным ключом и прошёл в душ.

— Простите, но я следующий, — возмутился Борис.

— Куда прёшь, не видишь — ремонт! — рабочий скрутил краны, шланг и собрался уходить.

— А где же мне теперь мыться? — удивился Борис.

— Почем мне знать, я что — комендант? — и ушёл.

Борис с тоской поглядел на мёртвую душевую и пошёл обратно в комнату. Дёрнул ручку — закрыто. Борис сел под дверью и обхватил голову руками.

Жумагул тем временем уже разыскал туалет и прикидывал, как ему присесть на унитаз не касаясь его и не намочить штаны в желтоватой воде, хлюпавшей под ногами. Про человека, который мало ест, обычно говорят, что он питается, как птичка. Жумагул питался нормально, но, несмотря на это, его теперь тоже можно было сравнить с птичкой — он стоял в одной из туалетных кабинок на полусогнутых ногах, руками-крыльями не давая штанинам опуститься до пола.

Из кабинки Жумагул кинулся к умывальнику, как будто думал, что чем быстрее он помоет руки, тем скорее его покинет отвращение к туалету. Тут он с удивлением увидел, что из соседней кабинки вышла девушка и тоже направилась к умывальнику. Туалет был общий. Они мыли руки, стараясь не глядеть друг на друга.

Жумагул застал Бориса под дверью комнаты.

— Представляешь, душ закрыли!

— Ты бы видел этот туалет!

Одновременно возмутились и Борис, и Жумагул.

— Нет, я этого так не оставлю, — горячился Жумагул.

— Немедленно пойдём к коменданту, — заявил Борис.

Друзья спустились на первый этаж. Борис немного даже грубо толкнул дверь к коменданту, но сразу же растерялся. В кабинете сидел Агент-1 и раскладывал пасьянс на компьютере. Рабочий день коменданта закончился.

Расстроенные, они вернулись в комнату и принялись разговаривать о себе и литературе, которая потребовала от них жертв.

— Ты думаешь, ты писатель, Борис?

— Это я и приехал выяснить. По крайней мере, я точно знаю, что я не экономист, хоть я им и работал.

— Да, я тоже работал не тем, кем хотел бы. Думаешь, мы тут разберёмся, кто мы?

— Уверен в этом! — отвечал Борис.

Потом они дали друг другу почитать свои рассказы и стихи. Хвалили друг друга, критиковали. В общем, почувствовали себя настоящими писателями. Только ненадолго, потому что скоро им захотелось покурить, и они пошли на улицу. Проходя мимо будки Агента-1, они вспомнили всё, что с ними произошло сегодня: и заселение, и туалет, и душ.

Следующее утро Бориса и Жумагула началось под звуки дрели. На этаже устроили ремонт, рабочие сверлили стены, перепланировывали пустые комнаты, разбивали перегородки душа, откручивали двери, меняли окна. В институте было то же самое. Лекции приходилось слушать под грохот алюминиевых листов, которые сбрасывали с крыши рабочие, похожие на Жумагула. Чтобы пройти от корпуса до корпуса, нужно было обогнуть не одну кучу стройматериалов, сваленных во дворе Литинститута. К последней паре, как правило, шум затихал, и по институту разносился запах еды, которую готовили рабочие, жившие прямо в аудиториях. Перед едой рабочие мыли руки, головы и ноги в туалете, не стесняясь студентов.

Вскоре Жумагул и Борис свыклись с тем, как им предстоит жить ближайшие годы. Однажды они всё-таки сходили к ректору пожаловаться на жизнь.

— А почему вы с этим вопросом ко мне? — печально спросил ректор, выслушав сбивчивые жалобы друзей.

Затруднившись с ответом, Борис и Жумагул не нашли ничего лучшего, как извиниться и выйти. Выше можно было жаловаться только господу, в которого они не верили, как и в себя.

Каждый новый преподаватель начинал лекцию следующими словами:

— Научить писать — невозможно!