Георгий Эсаул - Алиса в стране оплеух

Огурчик улетел во тьму; в чёрном-пречёрном тумане хрустнуло, заверещало жалобно - так поёт оперная певица на похоронах штангиста.

- Сжечь тебя, отдать на корм тритонам, графиня Алиса! - Белый Кролик оклемался после крысы и пряничного шкафа с тремя тонами нижнего белья герцогини, выглядел, как помятый галстук мажордома. - Проницательность я бы проявил, язвил бы по поводу того, что ты без жениха, а Принц на Белом Коне, наверно, протух в болоте средневековья, упивается на свадьбе с горгульями, к тебе не спешит, словно у него вместо ног - рыболовные гигантские крючки.

Мучайся, обзывай себя откровенной барышней, раздумывай о безнравственности - назовут тебя безнравственной, очернят в Институте Благородных Девиц - слыхано ли, видано ли, чтобы девушка преступница без одежд пинала живые зеленые огурцы?

Имя тебе - Внушение!

- Вот и Принц! АХАХА! - графиня Алиса не обратила внимания на слова Белого Кролика - не Король он, поэтому словам его нет доверия; благородная барышня не откликается на призывы черни. - И Белый Конь под Принцем!

ОХОХО! Счастье-то привалило неземное, словно я нашла сундук с неизвестными рукописями композитора Иоганна Себастьяна Баха. - Графиня Алиса целомудренно покраснела, захлопала в ладошки, но укорила себя за излишнее проявление чувств, убрала ручки за спину, с негодованием смотрела на - кажущиеся при Принце горами - упругие груди - дом родной.

Величественный, смуглокожий, со смоляными кудрями Принц подъехал к графине Алисе, вперил в неё строгий взгляд чёрных выпуклых глаз, оценивал девушку, как на рынке рабынь в Стамбуле.

Миллионы куртуазностей - скромных, благочинных - пронеслись в мозгу Алисы; задумалась над ходом беседы, над плавным, неторопливым - чтобы без потери морали - течением разговора с Принцем, ощущала, как жгучая радость поднимается к голове и падает в низ живота.

Принц наклонился - вот-вот поцелует страстно, жадно - но не вина графини Алисы, она не виновата, овечка перед свадьбой; но не поцеловал, ох, как не поцеловал красавчик огнеподобный.

С оттяжкой - левой рукой в белой лайковой офицерской перчатке - отвесил по правой щеке зардевшейся, сконфузившейся графини оплеуху - словно медаль на щеку привинтил.

Развернулся и без замаха - профессионал общения с барышнями - правой рукой по левой щеке графини Алисы - БАБАЦЦЦЦ!

Ловко, по-казачьи, по степному выхватил нагайку с вшитой свинчаткой, и нагайкой по белому личику графини Алисы - ХЛЁСТЬ! ПОХЛЁСТЬ!

Графиня Алиса машинально схватила руку Принца, дернула на себя и лбом ударила в нос наследника Престола - так усердный петушок долбит гранит в поисках маковых зёрен.

Хряснуло, нос Принца превратился в блин на Масленицу, лицо - сковорода кочевника.

Принц свалился с испуганного Белого Коня, левая нога запуталась в стремени, будто ждала своего часа пять лет.

Графиня Алиса машинально отвесила Белому Коню оплеуху; призадумался Конь, косил лиловым глазом, не осуждал, размышлял: ответить ли оплеухой на оплеуху, но заметил чёрный огонь в очах благородной девицы, ржанул, и понёс, рванулся в самый широкий - как улыбка Белого Кролика - проход.

Принца тащило за Конём, он ударялся головой о гробы, кувшины с прахом гномов, в полузабытьи кричал раненой уткой:

- Ещё миг - и свадьбу бы сыграли с колоколами и песнопениями, Вселенскую свадьбу, клянусь Чёрной дырой!

Теперь же, искусница, ищи меня в Тридевятом Царстве, в Тридесятом Государстве!

Вальпургием! Слышишь, девица! Сына нашего Вальпургием назови!

- А хорошо ли я поступила? - графиня Алиса журила себя, кусала губки, искала в них Истину! - Принц ко мне со всей душой отзывчивого жениха - оплеухи - традиция, бьёт, значит - любит, а я проявила нетерпимость по отношению к благородному молодому человеку с седыми висками искателя приключений в домах непотребности.

Не окрасились зрелостью и обдуманностью мои оплеухи скромной арфистки, любительницы французских романов.

Так с Принцами и с Белыми Конями не поступают!

Алиса опустила плечи, с раскаянием старца пошла по каменному зловещему подземному лесу, сбивала могучими жизнеутверждающими грудями сталагмиты, но не замечала боли, журила себя за поспешность, за девичью непредусмотрительность, называла нехорошенькой торопыгой:

- Что скажет в ответ на мои выразительные поступки преподаватель скрипки князь Бажов Лазарь Андреевич?

Во мне множество прелестных качеств: гордыню поборола, отзывчивая, развитое чувство товарищества с графинями; золото я, а Принц - бедненький, не оценил!

Не пойду за ним в Тридевятое Царство, в Тридесятое Государство!

Мне Отчизна моя милей! - графиня Алиса спорила с собой, доказывала, щелкала пальцами, вспоминала стихи Овидия в оригинале, испытала на себе все психологические способы успокоения, чуть в гроб себя не вогнала, но восстановила дыхание, с удовлетворением смотрела на колыхание грудей - так в чистом поле колышутся закалённые пахари.

- Ой! Товарищ, вы спите? - графиня Алиса нечаянно наступила на лапку премиленького существа - мохнатенькое, губки бантиком, глазки огромные, доверчивые, в них отражается Мир. - Не спите возле адского колодца, похожего на гроб Слона.

Горький плач не разбудит добрые чувства чудищ из колодца, а вы - островок милого обаяния и слабости в жестокой Стране Оплеух.

СЮ-СЮ-СЮ!

Графиня Алиса сюсюкала, вытянула губки дудочкой - добрейшая душа на основе морали.

Мелькнуло, свистнуло; графиня Алиса изощрённо увернулась от - летящего в голову - метательного ножа, даже кончик пряди волос срезал, словно серпом по усам гренадёра.

Помесь котёнка с лемурчиком стояло на задних сю-сю идеальных лапках, а в правых держало по метательному ножу - живые молнии.

Графиня Алиса оценила свои шансы, вгляделась в бездну прищуренных глаз и... в длинном красивом прыжке - росомаха позавидует - скрылась за поворотом, прижалась к крышке саркофага, придерживала взволнованные паровозы грудей:

- Стыдно-то как! Что в Институте Благородных Девиц скажут, когда узнают - а непременно узнают, потому что о гадостях и проступках становится сразу известно, словно их переносят на плечах марафонцы африканцы, - узнают о моём бегстве от существа, которое морально не привито, не знает правил поведения с барышнями, испытывает муки из-за своей эстетической неграмотности - так мучается эльф на приёме у академика живописи. - Графиня Алиса выглянула за угол... и чуть не поплатилась глазом - японская смертоносная звёздочка пролетела в двух дыханиях от вечности. - Ах! Невоспитанная зверушка с мольбой в заслуженных очах - ценность человеческая твои очи! - Алиса вздохнула, но долг - наставлять молодых, обучать правилам поведения - пересилил, в черепной коробке ворочался гигантский крылатый змей знаний.