Геннадий Красильников - Старый дом (сборник)

Накинув на плечи халат, Кудрин прошел в конец коридора и потянул на себя дверь девятой палаты.

— Заходи, заходи, Харитон Андреич, у нас палата чисто мужская! — встретил его Василий. — А с уважаемым соседом мы придерживаемся линии мирного сосуществования. Мы с ним теперь вроде кровных братьев: резали нас на одном столе!

Левая рука Василия по локоть укутана марлей, будто стыдясь, он то и дело прикрывает ее полой темно-синего больничного халата. Кудрин присел на краешек Васиной койки, указан глазами на лежащего спиной к ним Самсонова, сдержанно кашлянул в кулак:

— Спит человек, а мы шумим…

— Какое спит! Это он, красно солнышко, вашего посещения застеснялся! А то ноет и ноет, хуже всякой зубной боли: кому, дескать, я теперь нужен, да кто станет кормить-поить несчастного калеку… Честное слово, с его нытья хоть в форточку бросайся!

Заметив, что Кудрин смотрит на его повязанную руку, Василий посерьезнел, в голосе его послышалась грусть.

— Трех пальцев как не бывало, начисто оттяпали. Доктор сказал, отморожение третьей степени, медицина, говорит, в подобных случаях пока пасует. А мне от этого легче? Словом, прости-прощай, развеселая шоферская житуха, списали водителя первого класса в инвалидную команду…

По лицу Василия пробежала невеселая тень, и Кудрину на момент показалось, что неунывающий шутник и балагур Васька Лешак за две недели, проведенные в больнице, постарел на десяток лет. Но вот Василий встряхнул головой, провел рукой по стриженым волосам, и снова перед Харитоном предстал прежний Васька. Небрежно кивнув в угол, где на тумбочке высилась небольшая стопка книг, он скорчил гримасу и пояснил:

— А в общем-то раньше смерти умирать не положено. Видите, учебниками запасся? Воюю с формулами, квадрат суммы, куб суммы… Все эти премудрости я давно позабыл, позабросил за их практической ненадобностью… Надумал поступить в вечернюю школу. В общем, как сказал слепой, увидим.

Видя, что Васе этот разговор дается не без труда и веселость его вымученная, Кудрин предложил выйти покурить.

— Душновато у вас, лекарствами пахнет… А тебе, Василий, наверное, на улицу нельзя?

— Хо, послушаешь докторов, так лучше сразу в петлю! Они даже сны видеть запрещают.

Дежурная сестра сделала героическую попытку задержать Ваську у выходных дверей:

— Больной, вам нельзя на воздух, врач не предписал!

Вася изобразил на лице выражение крайнего нетерпения, схватился за живот и промычал что-то невнятмое, указывая на дверь. Ища сочувствия, сестра сокрушенно взглянула на Кудрина.

Прошли на солнечную сторону, уселись на пригретые камни фундамента. Кудрин угостил Василия папироской, некоторое время оба молча и сосредоточенно дымили "Севером".

— А Самсонов… он, что, так и лежит пластом? — спросил Кудрин.

— Лежит, куда ему… Левую ступню за здорово живешь оттяпали, теперь ему без костылей не обойтись. Бывает, целый день молчит, словно масла в рот набрал, а потом как прорвет, держись только! Уж если говорить по совести, так правление колхоза должно начислять мне трудодни за пребывание с Самсоновым в одной палате!

Васька яростно сплюнул и затоптал окурок в снег. Потом спокойнее добавил:

— Тут и взаправду можно переродиться в психа. Главный хирург обещается выписать через недельку, не раньше. Скучища…

— В колхозе у нас новости… — начал было Кудрин, но Василий с непонятной усмешкой прервал его.

— Знаю, в курсе. Тут ко мне ходят… Так сказать, информируют.

На крыльцо выскочила сестра и строго заявила, что, если больной сию же минуту не пройдет в свою палату, она будет жаловаться главному врачу. Вася нехотя поднялся, протянул председателю руку:

— Будь здоров, Харитон Андреич! Спасибо, что наведались.

— Выздоравливай, Василий! — кивнул ему Кудрин. Переждав, пока Вася не скрылся в дверях своего отделения, он направился к коновязи. Заслышав торопливые шаги, обернулся: перед ним стояла круглолицая медсестра. Проглатывая слова, она торопливо выпалила, как заученное:

— Ой, мы с вашим больным намучались. К нему каждый день — с передачей, и все женщины, то есть девушки, я уже семь насчитала. А больной разгуливает по палатам и раздает свои передачи. А еще он громко песни поет и нарушает покой. Очень прошу вас воздействовать…

— У будущего Героя семь невест? А что, неплохо! — рассмеялся Кудрин. — Совсем неплохо! Вы попробуйте подойти к нему с лаской… Ну, вы сами знаете, как…

Разве плохо, если у будущего Героя появится восьмая невеста?

Помахав рукой растерявшейся сестре, Кудрин сел в кошевку и подобрал вожжи. Застоявшийся жеребец с места взял рысью.

Всю дорогу в голове Харитона Кудрина неотвязно вертелся вопрос: для чего его вызывают в райком? "Не иначе, как по заготовкам сельхозпродуктов… Надои на ферме пошли на убыль, будут снимать стружку. Хм, и за что только не бьют нашего брата — председателя! В понедельник Савка-мельник, а во вторник Савка-шорник… Единственное, за что председатель не в ответе, — это за количество свадеб в колхозе, этот показатель идет помимо него…"

Но Кудрин не угадал. Секретарь райкома — худощавый начавший седеть мужчина в традиционном кителе и галифе — сразу позвал его в кабинет, поздоровался за руку:

— Садись, Харитон Андреич. На чем приехал? Завтракал? Впрочем, в нашу потребсоюзовскую столовую не советую, кормят там плохо, не умеют готовить. Питаются в ней одни горемыки холостяки да шоферы… Продукты у них есть, толковый повар мог бы делать чудеса кулинарии. Да вот беда, не можем найти такого, не идут к нам. Вот и жуем вместо бифштекса жареную подошву. У воды и без воды… Ну расскажи, как твои дела?

Узнав, что Кудрин был в больнице, навестил там своих, секретарь одобрительно покивал головой:

— Слышал об этой истории. Неприятный случай, м-да… Вы не дайте этому парню шоферу пасть духом, поддержите его. Ага, надумал учиться? Ну что ж, молодец!

Затем секретарь стал расспрашивать о колхозных делах, к случаю рассказал смешной анекдот. Кудрин недоумевал: "Для этого, что ли, он пригласил меня? Полчаса сидим, а о деле ни полслова…" Но тут, словно угадав его мысли, секретарь резко откинулся в кресле, лицо его сделалось суше, и уже совершенно другим тоном сказал:

— Ты, конечно, не догадываешься, для чего мы вызвали тебя? Нет, не по плану… — Секретарь неприметно усмехнулся, выдвинул ящик стола, положил перед собой исписанный лист бумаги и прикрыл большой ладонью. Испытующе посмотрев на Кудрина, в упор спросил. — Какую за собой вину чувствуешь?

Харитон почувствовал, как его бросило в жар, точно мальчишку, которого отец застал с папироской в зубах.

— У кого не бывает ошибок… Со стороны виднее. Может, и ошибся в чем…