Андрей Панов - Разящий крест

Савва ждал уже пятнадцать минут, а Трофим Сергеевич всё не приходил. Солнце светило ярко, отражаясь от снега, и заставляло щуриться. Мороз стоял крепкий. Васильев, укутав лицо шарфом и переминаясь с ноги на ногу, ходил вдоль скамейки по боковой дорожке скверика за кинотеатром «Спартак».

Наконец, профессор в сером пальто и меховой шапке появился на противоположной стороне дороги, торопливо пересёк её по переходу и, осмотревшись вокруг, подошёл к Савве:

– Замёрзли, молодой человек?

– Ничего, Трофим Сергеевич.

– Давайте сядем. Рассказывайте, Савва, что с книгами?

– Всё в порядке – отвезли в деревню. Там с ними Данила остался.

– Это хорошо, – облегчённо вздохнул Нелюбов. – В университете вчера библиотеку вывозили. Был скандал, и, конечно, во всём обвинили меня. В первый отдел вызывали, расспрашивали.

– И что?

– Да ничего. Не знаю, не был, не видел. Но, думаю, так просто они это не оставят: в деканате говорят, увольнение мне на днях готовят. Вот такие дела, господин Васильев.

– А больше ни о чём не говорят? – забеспокоился Савва. – Вы о судах новость слышали?

– Да, слышал. Сейчас все готовятся к худшему. Директор музея Крамского тоже много чего из экспозиции вывез. И даже книги свои домашние. Потому что ходят слухи о предстоящих обысках. И если что найдут, будут привлекать,

– Так вам тоже надо всё вывозить, Трофим Сергеевич. И поскорее. Я помогу, если надо.

– Спасибо, Савва. Буду вам очень благодарен, если вы снова задействуете свой автомобиль. – Профессор понизил голос: – Книги повезём завтра вечером в Алексеевку – там у племянника гараж пустой. Племянник верующий, но далёк от фанатизма и всё понимает. В общем, не сдаст. Я в нём уверен.

– Понятно. Вы позвоните тогда, когда надо будет приехать, хорошо?

– Хорошо. И вот ещё что, – добавил Нелюбов, раскрывая портфель. – Мы с вами, молодой человек, здесь встречались вот за этим.

Он протянул Савве старую потрёпанную книгу Симона Шноля «Герои и злодеи российской науки».

– Книга не криминальная, – усмехнулся профессор. – Биографии известных учёных. Вы просили, и я принёс. Понятно?

– Понятно.

– Ну, держите. А я пойду. – Трофим Сергеевич улыбнулся: – Засиделись – так и примёрзнуть к скамейке недолго.

Они поднялись.

– До свидания, Савва.

– До завтра, – ответил Васильев вслед удалявшемуся профессору.

Не успел Савва дойти до арки, ведущей на улицу Кардашова к Кольцовскому скверу, как сзади его кто-то схватил за воротник и резко дёрнул в сторону. Через секунду он оказался прижатым спиной к стенке лицом к лицу с Андреем в форме дружинника, с дубинкой и пистолетом на поясе.

– О чём с ним говорили? – твёрдо спросил Коржаков.

– Ты охренел?! – воскликнул Савва и повернулся, намереваясь уйти. Андрей схватил его за грудки и кинул обратно к стене:

– Стоять! Что он тебе передал?

Коржаков выхватил из рук Васильева книгу, прочитал название, пролистал, потряс в раскрытом виде и бросил в сугроб. Савва дёрнулся поднять книгу, но дружинник носком ботинка отбросил её подальше и ткнул допрашиваемого кулаком в грудь:

– Ты не понял вопроса? О чём говорили?

– Да книгу он мне принёс. Вот эту... Ты что прикопался? Делать нечего?

– Может, он тебе и остальные книги из библиотеки отдал, а? Это ж он их спрятал, дураку ясно. Но один-то не мог – явно кто-то помогал. А мы уже всех, кого могли, потрясли. Ты остался да Данилка. Ну что, помогал книги прятать?

– Какие нахрен книги?! Ты думаешь, у нас тут что – подпольная организация? Совсем уже? Дай пройти...

– Б..! Ты по-хорошему не понимаешь? – взвился Андрей. – С атеистами связался – отвечай за все их дела теперь, ясно? Лучше сразу признайся – потом хуже будет, когда сам всё узнаю.

– Да в чём тебе признаваться?! – закричал Савва. – И вообще, какого хрена я должен перед тобой отчитываться?

– Где книги, Савка? – процедил Коржаков. – Отвечай.

– Почитать захотелось? Вон одна лежит – возьми... – Васильев махнул рукой в сторону сугроба и тут же получил удар под дых. А через мгновение уже повалился в снег с разбитым носом.

Сквозь слёзы и боль Савва увидел склонившегося над ним Андрея. Тот расстегнул ему куртку, нащупал под одеждой нательный крестик и сорвал его:

– Тебе уже не нужно. Я буду следить за тобой: если что – ты меня знаешь.

Коржаков распрямился, легонько пнул Васильева в бедро и скрылся в арке.

Савва уже более получаса колесил по улицам и дворам города: проверял, нет ли слежки. Был поздний вечер среды, улицы по большей части пустовали, и «хвост» был бы хорошо заметен. Взглянув на часы, Васильев понял, что пора, и поехал напрямую к дому профессора.

Тот уже ждал студента у подъезда.

– Вы пунктуальны, молодой человек, – обрадовался Трофим Сергеевич. – А что у вас с лицом? – озадачился он, увидев синие круги под глазами Саввы.

– Да так, – отмахнулся Васильев. – Ничего страшного. Пройдёт. Где книги?

– На верху, все упакованы и перевязаны. Пойдёмте.

Вся операция прошла без приключений. Забив коробками и связками книг чулан в доме профессорского племянника, Савва попрощался и вышел на улицу к машине. За ним поспешил Нелюбов.

– Савва, спасибо ещё раз. Ваша помощь бесценна.

– Да что уж, Трофим Сергеевич. Я по-другому не мог.

– Послушайте, я сегодня говорил с моим хорошим приятелем – заместителем директора ботанического сада, Дмитрием Андреевичем Улитко. Все понимают, что после упразднения моей кафедры, ставки поделятся между остальными. Так вот, в ботсаду появится вакансия лаборанта, и я просил взять на неё вас, молодой человек, – Нелюбов положил руку на плечо Саввы, пресекая его возражения. – Деньги маленькие – это ясно. Но, во-первых, вам надо окончить университет, и ботаника сейчас – это беспроигрышный вариант. А во-вторых, работникам ботсада предоставляется комната в гостевом домике прямо на территории. Поразмышляйте – возможно, вам будет лучше жить отдельно от родителей? И в-третьих, там все – «наши» люди «под прикрытием», – подмигнул профессор, – то есть крещёные, но не фанатики и понимающие что к чему. Так что смотрите, Савва: в пятницу Дима вас ждёт в два часа. Обязательно приходите и поговорите с ним, хорошо?

– Хорошо, Трофим Сергеевич. Спасибо вам.

– Ну, езжайте, езжайте. Даниле от меня передавайте благодарности.

Капли дождя стекали по стеклу. Под окном таял снег, бежали ручейки. Савва сидел за столом у окна, пил горячий чай и смотрел в промозглый день начала весны.

Уже почти два месяца он жил в ботаническом саду и продолжал учиться в университете, из которого ещё в феврале исключили всех атеистов: кого открыто, а кого, «провалив» на экзаменах. Данила и Потап жили в сельском доме Саввы, лишь изредка наведываясь в город, чтобы встретиться с единомышленниками, обсудить ситуацию и в очередной раз так ничего и не решить. Данила продолжал встречаться с Катей, и продолжительные периоды разлуки, по-видимому, только укрепляли их отношения.