Андрей Панов - Разящий крест

– Здесь Коржаков.

– Он тебя видел?

– Вроде нет... Не знаю. Я быстро ушёл.

– Так. Занимай позицию и смотри в оба: Андрей не должен испортить дело. Если заметит тебя – уводи его во дворы.

– Ага. Я понял. Всё. Давай.

Данила надеялся, что даже если Коржаков заметил его и узнал, то ещё не скоро найдёт в таком скоплении людей.

Андрей разговаривал с сержантом дружины, когда краем глаза приметил знакомую фигуру. Вида он не подал, а лишь немного повернул голову и увидел уже спину удалявшегося Данилы. «Гусельников! – молнией пронеслось в голове Коржакова. – Или я ошибся?» Собеседник что-то рассказывал, но Андрей уже не слушал его. «Если это Данила, то что он здесь делает? Просто шёл мимо? Атеист – рядом с храмом в праздник. Сколько лет его не было в городе, а тут раз – объявился. Неспроста это. Проверить надо».

– Леха, – обратился Коржаков к сержанту, – заканчивай базар. Дело есть. Собери ещё пятерых ребят: пусть двое идут во дворы по Миру, двое в «Орлёнок», а ты с пятым пробегись вокруг собора. Ищите вот этого парня – сейчас тебе скину фото. Ну и вообще подозрительных всех замечайте. Если что – задерживайте сразу.

– Увидел что ль кого? – спросил Алексей.

– Да. Может, и показалось, но проверить надо. Давай быстрей, а то уже скоро выход.

– Есть, – сержант быстрым шагом направился к воротам, отдавая приказы в микрофон гарнитуры.

«А я пока к музею схожу», – решил Андрей. Он перешёл улицу и углубился во двор Управления РЖД. Художественный музей имени Ивана Крамского, открывшийся в начале 20 века в бывшем доме губернатора Ивана Потапова, был со всех сторон закрыт другими зданиями и стоял посредине двора в тишине и спокойствии. С востока и севера его прикрывало железнодорожное управление, а со сторон улиц Фридриха Энгельса и Чайковского – жилые дома. Двор был пуст, только вдоль тротуаров стояли припаркованные машины. Андрей уже было достал смартфон, чтобы проверить их номера, как вдруг заметил, что в чёрном хэтчбеке у дальней арки кто-то сидит. Подойдя поближе, Коржаков узнал в водителе Савву Васильева.

– Вот это встреча! – воскликнул Андрей, когда Савва опустил стекло на двери. – Какими судьбами?

– Приятеля жду. Должен вот-вот выйти.

– А что не в церкви?

– Я на всенощном был. Устал. Сейчас за город поедем – где-нибудь в лесочке отдохнём, свежим воздухом подышим.

– Понятно. А ты после диплома всё в ботсаду работаешь? – спросил Коржаков. – Уходить не собираешься?

– Не, мне там нравится. А ты тут что – охраняешь?

– Ты Данилу давно видел? – не замечая вопроса, задал свой Андрей.

– Давно уж. С сорок четвёртого, наверное, не встречал.

– А мне вот показалось, – осмотрелся по сторонам Коржаков, – что он тут сегодня прохаживался.

– С чего бы?

– Вот и мне интересно...

В полдень в дверях собора показалась процессия. Первым вышел митрополит-губернатор с кропильницей и кропилом, за ним десяток священников чином пониже и другие помощники. Когда начали спускаться по лестнице на брусчатку, народ загудел и стал напирать на оцепление, протягивая к священникам корзинки с фруктами. Полицейские, широко расставив руки, пытались сдержать людей. Митрополит в первый раз макнул кисть в кропильницу и двинулся вдоль рядов, разбрызгивая святую воду по сторонам.

Грачёв, видя приближающуюся процессию, перестал усиленно сдерживать толпу, а когда люди начали протискиваться мимо него, незаметно вынул из кармана «лимонку» и выдернул чеку. Губернатор был уже близко, и Михаил, катнув ему под ноги гранату, кинулся в наплывавшую толпу. Никто ничего не понял, а уже через четыре секунды раздался взрыв. Дым и пыль окутали место, где стояли священники, и с небольшим опозданием, будто эхо взрыва, раздался многоголосый крик, распространившийся как волны по воде – от эпицентра к периферии. Толпа дрогнула, и люди в панике бросилась к выходам, давя друг друга, сталкиваясь, опрокидывая.

– Твою мать! Что это? – вскричал Коржаков.

– Не знаю, – ответил Васильев.

Андрей удивлённо повернулся к Савве. У того лицо было покрыто испариной, а жёсткий взгляд направлен прямо в глаза собеседнику.

– Выходи из машины! Слышишь? Выходи! – Коржаков выхватил пистолет. – Ну!

Савва спокойно открыл дверь и медленно вылез наружу.

– Руки! Руки подними... Гусельников, мать его! Это он, да? Не видел ты его! Ага. Сука ты, Савка...

Андрей, размахнувшись, левым кулаком ударил Савву в челюсть. Васильев развернулся и уткнулся лицом в траву.

«Да где ж он?!» – Данила стоял на ступеньках магазина и нервно всматривался в выбегающих из западных ворот Первомайского сквера, силясь разглядеть Михаила. Крики за оградой не умолкали – ворота не могли пропустить сразу всех. Дружинники сгрудились у входов, помогая людям выбираться из давки. Наконец белая рубашка с полицейскими погонами замелькала в толпе. Грачёв бежал уже без фуражки – её он потерял где-то в сквере.

«Может, обойдётся ещё?» – с надеждой подумал Данила. Михаил тем временем, лавируя между испуганными мужчинами, женщинами и детьми, добрался до центра автомобильного кольца и прислонился спиной к каменному четырёхметровому кресту, чтобы отдышаться. В этот момент Гусельников заметил группу дружинников и полицейских, быстро перемещающуюся от южных ворот в сторону Грачёва. Направляли их двое пэдэшников, забравшихся на ограду сквера. «Б...! Неужели кто-то его засёк?» – выругался Данила, спрыгнул со ступенек и, расталкивая встречных, бросился наперерез преследователям. Когда он оказался у креста, Михаила там уже не было. Гусляр выхватил из-под штанины «макарова» и побежал к посту Гущина.

Раздались выстрелы. В толкотне Данила не понимал, что происходит, пока люди не изменили направление движения – теперь все бежали от того места, где стреляли. Гусельников двигался по улице Фридриха Энгельса и, наконец, понял, что опередил преследователей: впереди слева маячила белая рубашка Грачёва. Он бежал по тротуару к арке во двор. Откуда-то сзади снова выстрелили. Толстяк в красной футболке впереди Данилы бросился на асфальт и пополз на четвереньках в сторону парка «Орлёнок». Кто-то споткнулся о него, едва не сбив Гусельникова с ног. Данила обернулся: слева всего в нескольких метрах от него за деревом стоял Гущин и стрелял в дружинников, появившихся из толпы у угла дома.

Гусляр опустился на колено, прицелился и точным выстрелом ранил в плечо одного из преследователей. Остальные, спасаясь от пуль, упали на асфальт. Это дало Гущину и Гусельникову несколько секунд, чтобы преодолеть ещё десяток метров до арки во двор. Сзади снова начали стрелять. Настала очередь Мишки с Данилой оказаться на земле. Они выпустили несколько пуль в ответ и, вскочив на ноги, добрались, наконец, до арки. Там, прислонившись спиной к стене, сидел раненый в ногу Грачёв.