Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия

– С тех пор ты слышал что-нибудь об Азе, о ее малыше? – спрашивает Юля.

– Ничего…

– Думаешь он жив?.. Ты во сне часто…

– Одному Богу известно.

– Что ты можешь сказать по этому поводу? – спрашивает Юля, – от них ведь невозможно просто так отмахнуться.

Еще бы! Я помню каждую складку ненависти на лбу Азы, каждое ее слово, камнем брошенное тогда в меня, каждый вздох…

– Знаешь, – говорю я, – они всегда со мной, и я не стараюсь от них избавиться.

Давно замечено, что камень, брошенный в прошлое, обязательно врежется тебе в лоб при твоем продвижении в будущее.

Право ведущего безраздельно принадлежало Жоре. Он восседал за управляющей панелью полиграфа, как на троне. Царь! Кесарь! Он был признанным богом экспериментального поиска, изучения природы путем ее тщательнейшей дезинтеграции с последующим собиранием всех частей в единую купу интереснейших, как нам казалось, результатов и выводов. Дезинтеграция всего была его стихией, а неисчерпаемая потребность действовать – меня настораживала. Ведь нет в мире ничего страшнее деятельного невежества! Но эта формула нынешней жизни Жоры не касалась. Его отличали не прямота и напор фанатика, а знания скрупулезно собранных и выверенных научных фактов, которыми всегда был наполнен его круглый высоколобый череп. Этот живой компьютер ни разу нас не подвел! Он напрочь истреблял все наши сомнения и наполнял нас верой в него.

Мы с Жорой переглянулись, он кивнул: пора.

– Что ж, ab ovo! – сказал Юра.

Я вытер лоб платком. Это была пробная прогонка технологии клонирования в новых условиях. Ни Цезарем, ни Наполеоном или, скажем, Эйнштейном мы рисковать и не думали. Навуходоносор, Тутанхамон, Таис и Клеопатра, как впрочем, и Ленин сейчас еще не были востребованы. Для тестирования нашей машины времени, мы довольствовались чьим-то завалящим ошкурком. Чтобы испытать наш новый конвейер по производству клонов достаточно было небольшого фрагмента высохшей кожи какого-нибудь фараона или его слуги, или даже мамонта, пролежавшего в зоне вечной мерзлоты в Сибири. Не говоря уж о членах Наполеона и Ленина! Да кого угодно, при условии, что эти клеточки можно было бы оживить.

– Вам удалось раздобыть отрезанное ухо Ван-Гога? – спросил Жора.

– Да-да, удалось, – сказала Горелова, – правда от этого уха осталось всего-ничего…

– Ничего, – сказал Жора, – это как раз то, чего нам так недоставало. Клеточки проросли?

Ната кивнула, мол, проросли.

Жора тоже кивнул, мол, прекрасно! и подошел к Бриджит Буаселье:

– Вот видишь, – сказал он ей, – у нас все готово! Надеюсь, Бри, ты подаришь нам ген бессмертия? Хватит прятаться от людей! Да и мир заждался!

– Дело в том, – говорю я, – что эта самая секта раэлитов…

– Секта? – спрашивает Лена.

– Да, их окрестили сектой за свою скрытность. Тем не менее, им удалось добиться успеха по укорочению стареющей ДНК, и теперь…

– Значит, старость побеждена? – спрашивает Лена.

– Бриджит основала новую компанию «Stemaid», которую… А ранее созданная компания «Clonaid», как известно, уже проводит клонирование человека.

– Ты скажи мне – старость побеждена? – снова спрашивает Лена.

– Похоже, – говорю я, – поскольку Бриджит дала нам согласие предоставить результаты своих исследований для дальнейшего участия в наших работах.

– Я же знал, что ты умница и прекрасница, – сказал Жора, обняв Бри за плечи, – да и как же ты без нас, верно?

Бриджит улыбнулась и произнесла:

– Ты кого угодно очаруешь и заставишь на себя работать.

– Это правда, – сказал Жора, целуя Бри в щеку, – только не на себя – на нас всех. А тебя я хвалю, хвалю…

– Bay! – воскликнула Бри, – твои похвалы – сироп в уши!..

Раздались даже аплодисменты.

– А что у тебя, Крейг, – обратился затем Жора к Крейгу Вентеру, – как поживает твоя искусственная жизнь? Ты готов предложить свои разработки для рождения новой Эры?

Крейг улыбнулся и кивнул, мол, всегда пожалуйста! А иначе и быть не могло! Мы столько лет шли вместе к созданию, я бы сказал, сотворению этой самой искусственной клетки! Получилось! Наконец-то нам удалось! И теперь эта кухня творения предлагает нам такие возможности, о которых никто и думать не мог!

– Какие же? – спрашивает Лена.

– Ой, – говорю я, – это трудно даже перечислить. А какие перспективы! Это и есть ноосфера в действии. Скоро лик Земли так преобразится, что прилетевшие к нам в гости инопланетяне Ее не узнают! Если бы я был писателем-фантастом… М-да!.. Уже сегодня разработаны умопорачительные проекты и заключены баснословные контракты… Да! Эре Греха, кажется, пришел капут! И Жора уже неоднократно провозглашал: «Мы на пороге рождения новой эры!». Какой? Пока он не придумал ей названия…

– Эры Преображения, – говорит Лена, – какой же еще?

– Похоже… Мы выбрали для пробы какого-то никому не известного жалкого завалящего фараонишку. Первым. Здесь нужно упомянуть вот о чем. Это – важно! Задолго до того, как пустить в ход, вернее дать жизнь этому пробному фараончику, мы тщательнейшим образом, как Авгий свои конюшни, вычистили от скверны геномы тех, кому доверяли строительство нового мира. Да! Все мы, все, и Юра, и Аня, и мы с Жорой, и Тамара, и Стае, и Шут, и, особенно, Ушков, да-да, особенно Ушков, сидели сутками, выжигая словно каленым железом из ДНК наших будущих апостолов все те участки, которые столько тысяч лет, целые миллионнолетия, держали человека в шкуре животного. Даже наш тишайший Валерочка…

– Чергинец что ли? – спрашивает Лена.

– Ага, он самый. Ты уже выучила его фамилию… ВИЧ! Он тоже…

– Вы и его с собой всюду таскали? Зачем? Ведь всякому ясно, что такие тихони как раз подставят ножку в самый трудный момент. Как известно, в тихом болоте…

– Ясно-то ясно… Такие как наш Валерочка, как Переметчик, Ушков… да многие… Оказалось без них… Ушков так и сказал однажды – «на таких как мы землеройках Земля держится». Так и есть: на таких, как Валерочка жучках-вонючках держится любое большое дело. Эти винтики-скрепки-шпоньки-булавки нам нужны, как соломинки в тесте самана, надо сказать – спасительные соломинки… Как крепеж. Многие, конечно же, как Валерочка, оказываются гнилыми, поэтому ухо нужно держать востро. Ну и – чтоб карась не дремал.

– Почему «ВИЧ»? – спрашивает Лена.

– Потому что они как вирусы, как инфекция… Эта зараза жрет нас как…

– А что это за история с «денежным деревом»? – спрашивает Лена.

– Это такой прекрасный цветок. Помню, Женя принесла его к нам еле живым. Он умирал… Цветы ведь как ничто другое, как никто помнят зло! Женя взялась его оживить… Вообще Женя – это целая страна в нашей Пирамиде, если хочешь, – еще один наш целебный родник. Если бы не Женя…