Александр Руджа - Бесконечное лето: Город в заливе

- Сюда едет Хосе Абрего, - сообщил он, вытягивая из-за пояса "стечкина". - С ним десяток человек, все недовольны и все вооружены.

Спокойствие Балалайки дало трещину. Это длилось какую-то долю секунды, но Датч знал ее слишком хорошо, и видел, что уголок губы женщины нервно дернулся. Что-то пошло не так.

- Это... неудачно, - обронила она. - Но поправимо. Спрячь оружие, Борис, оно нам не понадобится. Хосе и его товарищи не задержатся здесь надолго.

***

Хайнрих Вайтхенер, сидящий в глубине комнаты, был удивлен настолько, что даже позволил себе покачать головой - для чего ему пришлось сначала аккуратно оторваться от оптического прицела. Все же решение оборудовать позицию здесь, в помещении заброшенного турагенства, было разумным, на грани гениальности, потому что сейчас в слабо освещенной комнате, которую он как на ладони видел в прицел, собрались все три его мишени. Цель номер два, Балалайка, цель номер четыре, Хосе Абрего, и дополнительная цель - молодой совсем парень, который за три дня уже успел несколько раз сорвать его операции и надоесть хуже горькой редьки.

Что это означало? Что два быстрых выстрела закончат его задание и оплатят все счета, которые высокий человек успел наделать за последние полгода. А один дополнительный принесет вдобавок и немалое моральное удовлетворение. Так важно - сочетать материальное и душевное, горнее и низменное. Немцы всегда понимали это лучше других.

Вайтхенер сдвинул ствол на полмиллиметра вправо, чтобы лучше видеть Хосе Абрего. Этот будет первым - его законная мишень, после которой контракт технически можно считать выполненным. Второй будет Балалайка - она сидит спиной к окну, и снять ее будет легче. Пускай даже эта часть заказа была приостановлена, бросать все на полпути есть дурной тон. Третьим станет наглый парень, он даже ничего не успеет понять. И все закончится - в доме был черный ход, который через грязные веранды и заставленные ящиками пристройки выводил в лабиринт улочек, где мог бы бесследно затеряться даже средних размеров танк.

Все было продумано - разумно и безупречно - на этот раз не могло случиться ни малейшей осечки. Хайнрих Вайтхенер не боялся хвалить самого себя, если похвала была заслужена.

***

- Не ожидала увидеть меня, а, Балалайка? - Абрего был на взводе, в нем боролось жгучее желание разрядить весь магазин в тупую perra, посмевшую унизить его, пускай и только по телефону. Горячая натура требовала выхода. Разумная часть его, впрочем, напоминала, что именно у этой женщины он и собирался просить помощи - и защиты.

Поколебавшись, он спрятал пистолет, сделал своим людям знак поступить так же, и нервно поправил воротник рубашки.

- Не ожидала, - Балалайка, как всегда, была невозмутима. - Что ж, все когда-то бывает впервые. О чем ты хотел поговорить, Хосе?

Абрего недовольно обернулся на людей, которые - дьявол их знает, почему - все еще оставались в комнате.

- Мы будем говорить наедине, - буркнул он.

- Нет, Хосе, - покачала головой Балалайка. - Ты пришел ко мне незваным и навязал свое общество. Но правила в своем монастыре я устанавливаю сама, и они таковы: все присутствующие останутся здесь. Говори или уходи - дело твое.

Абрего сдержался. Зная, что она была его единственным шансом на выживание, русская сука желала унизить его еще больше. Ничего, теперь, когда количество боссов Роанапура уменьшилось наполовину, все будет совсем, совсем иначе...

Он дернул головой, сел. Поморщился недовольно - ни стакана воды, ни традиционных "лошадок" с текилой, ни даже водки... Так не ведут переговоры. Но - начал.

- За последние дни неизвестные ублюдки завалили мистера Ченга и дона Ронни... Кто-то отстреливает смотрящих по Роанапуру. Предлагаю держаться вместе, чтобы не стать следующими жмуриками. Координировать действия, назначить награду за головы убийц... Тогда есть шанс выкарабкаться, найти и замочить тварей, устроивших все это, и поделить сферы влияния по-новому - пополам. Так будет намного лучше для всех, согласна?

Балалайка слушала, не перебивая, иногда покачивала головой, но звериное чутье подсказывала Абрего, что мыслями она сейчас где-то далеко.

- Что ж, - сказала она ровным голосом. - Возможно, ты и прав. Вот только ты забыл сказать, что, логически рассуждая, опасность грозит сейчас в первую очередь тебе - меня-то уже пытались пристрелить, но обломали зубы. Именно поэтому ты сейчас и просишь помощи у меня, а не наоборот, и наше возможное сотрудничество выгодно в первую очередь тебе - позиции "Отеля Москва" куда сильнее вашего жалкого картеля. А теперь я задам вопрос, Хосе: что ты можешь предложить мне такого, что я не смогла бы дать себе сама?

У Абрего крутились на языке разные интересные версии, но он сдержался. Подлая коммунистическая тварь была кругом права.

- Возможно, мы могли бы перераспределить доли в... управлении Роанапуром, - с трудом выдавил он из себя. - В твою пользу.

- Ну вот, совсем другое дело, - обрадовалась Балалайка. - Растешь на глазах, одно удовольствие смотреть. О таких условиях уже можно думать и договариваться. Но, конечно, не сейчас - время уже позднее. Рада, что мы смогли найти общий язык, но лучше мы перенесем дальнейшие обсуждения на более поздний срок. Завтра? Через пару дней?

- Какого дьявола, puta! - Абрего вскочил на ноги, загородив окно и нашаривая за спиной оружие. - Я делаю тебе предложение, иду на все уступки - а ты прогоняешь меня, точно нашкодившего щенка! Ты забыла с кем имеешь дело, и кто стоит за моей...

Окно за ним тоненько звякнуло, пропуская пулю. Грудь колумбийца вздыбилась, взорвалась густым красным фонтаном - пуля прошла навылет и, чудом не задев никого, увязла в противоположной стене. Абрего шатнуло вперед, но он устоял, скрюченными руками, на которых набухли вены, ухватившись за столешницу. Безупречный костюм цвета сливочного мороженого был покрыт россыпью красных точек, посиневшие губы что-то шептали, выпученные глаза уставились внутрь себя.

Быстрее всех на происходящее среагировал Сержант - прыжком, который сделал бы честь и Майку Пауэллу, он преодолел расстояние от двери до стола и повалил Балалайку на пол, накрыв своим телом. Второй выстрел пришелся как раз в то место, где она только что сидела, третий - ближе к двери, пристрелочный. Догадливый Ружичка скатился с диванчика, подхватив под руки обеих девчонок, поразительно тихо для своей комплекции лежал под столом невозмутимый Датч, бестолково попрятались за мебель подручные Абрего, выставив вверх пистолеты, словно носы породистых гончих.

Колумбиец продолжал стоять. Так бывает - ударит в дерево молния, выжжет его сердцевину, обуглит корни, но могучий ствол не сдается, цепляя ветвями облака, и постепенно умирая. Пройдет неделя - листва опадет, дерево почернеет, и любой, проходя мимо, скажет: "ну все, не жилец". Но пока лесной великан еще держится, пытаясь нагнать уходящую жизнь, пытаясь выжать из последних утекающих секунд все, что можно.