Норман Мейлер - Берег варваров

— Я смотрю, вы пришли, — сказала она подчеркнуто громко, так, словно говорила со слабослышащими стариками. — Что ж, я готова принять гостей.

Ленни протянула в сторону визитеров руки, и я заметил на ее запястье зиявшие, как стигматы, следы от погашенных о кожу окурков.

Один из агентов внимательно посмотрел на Ленни и сказал:

— Упакуйте ее.

Его товарищи сделали по шагу вперед и вздрогнули от неожиданности, когда Ленни улыбнулась им:

— Я люблю вас, даже когда вы меня пытаете, вот только, мучая меня, вы страдаете сами.

Ленни прошла вслед за агентами в слабо освещенную прихожую, и тут я заметил, что, как бы ни старалась она держаться бодро и спокойно, на ее лице все же был написан тщательно скрываемый страх.

— Ой, — негромко произнесла она, ежась всем телом, — я, кажется, бегу по полю, поросшему высокой травой. И вдруг я падаю. Задохнусь ли я здесь, в этой траве, или просто усну?

Они вывели ее на улицу, и их место заняли другие агенты. Впрочем, было бы преувеличением сказать, что я справился с ролью гостеприимного хозяина и оказал вновь прибывшим радушный прием. Едва новая смена непрошеных визитеров показалась на пороге входной двери, я, постаравшись не привлекать к своей персоне слишком много внимания, вылез через окно, выходившее во двор, и к тому моменту, когда эти люди начали исполнять положенный суетливый ритуал над свежеобнаруженным трупом, я был уже в дальнем конце нашего переулка.

В конверте находилось завещание Маклеода.

Майклу Ловетту, по отношению к которому я в самом конце жизни и едва ли не впервые за все прожитые годы испытал нечто подобное рудиментарным бескорыстным дружеским чувствам, я завещаю остатки своей социалистической культуры.

Внизу, словно постскриптум, было приписано:

Дай Бог ему дожить до того дня, когда Феникс восстанет из пепла.

Так это наследие перешло ко мне — не думаю, что, будь у Маклеода выбор, он остановился бы на мне как на лучшей кандидатуре. Кроме унаследованных идей мне досталась и та самая маленькая, но очень ценная вещь. С этим багажом я и вышел в большой мир. Сбежав темным переулком из того дома, я лишь перебрался в другую съемную комнату, а затем еще в одну, и так — до бесконечности. Теперь я вынужден жить в постоянном ожидании новых признаков, подсказок и предзнаменований, дающих мне понять, что пора готовиться к очередному переезду.

Вот так идет время, я работаю, учусь и постоянно с опаской поглядываю на входную дверь.

Одновременно и жизнь проходит своим чередом: огромные армии противостоят друг другу, готовые сойтись в смертельной схватке, мир вертится вокруг своей оси, одинокий путник хватается за сердце. Главное противоречие в распределении продукции, произведенной при помощи несправедливо присвоенной рабочей силы, остается неразрешимым. Вследствие этого мир все стремительнее приближается к порогу войны, в которой погибнут миллионы и миллионы. Мне остается только надеяться, что на место ушедших придут новые люди — созданные новым миром и этой чудовищной войной. Как знать, может быть, тогда я и обнаружу рядом с собой братьев по духу, которых, как мне сейчас кажется, в этом мире уже не осталось.

Пока что шторм не бушует, он лишь надвигается, возвещая о своем приближении раскатами грома. Я вижу, что наш корабль сносит все ближе и ближе — вот только к спасительному берегу или же к губительным рифам? Я знаю, что дальше слепые поведут за собой слепых, а глухие будут выкрикивать команды, адресованные другим, лишенным слуха. Они будут кричать, кричать и кричать до тех пор, пока их голоса не сгинут в безмолвии.

Норман Мейлер (1923–2007) — американский прозаик, публицист, кинорежиссер. дважды удостоенный Пулицеровской премии — за романы «Нагие и мертвые» (1948) и «Песнь палача» (1979).

«Берег варваров» (1951). признанный критиками одним из самых неоднозначных произведений писателя, построен на смешении различных жанров и разворачивается на фоне кафкианских и оруэлловских декораций.

Главный герой романа обнаруживает, что его сосед по дому — участник знаменитого убийства Льва Троцкого и проповедник экстремистских идей. Основной конфликт строится вокруг вечного вопроса — оправдано ли достижение благородной цели любыми средствами? Что, если в предчувствии третьей мировой войны человечество превратится в племя настоящих варваров…

Престижный зеленый район на западе Бруклина, застроенный кирпичными домами конца XIX века. Расположен на берегу пролива Ист-Ривер в районе Бруклинского моста, Атлантик-авеню и Бруклинской набережной.

Пиво из корнеплодов: газированный напиток из корнеплодов с добавлением сахара, мускатного масла, аниса, экстракта африканского лавра.

Фабианство — философско-экономическое течение, представители которого полагали, что преобразование капитализма в социалистическое общество должно происходить постепенно, в результате институциональных преобразований.