Valery Frost - Заговор по душам. (Малоросский прованс.)

- Та Скадовських. И н╕чого не тхне... ( сноска: Производство Скадовских! И нифига не воняет...)

- Ага, ага.. от т╕льки нею забори красить можна... ( сноска: Ну, конечно, бодяга для заборов!)

- Та шо ж ти стида╓сся, як ╓врейська Соня в четвертий раз замужем, га? ( сноска: А чего краснеешь, как барышня на выданье?)

Вера тихо смеялась, пряча улыбку в кулачок. Старшая из монахинь не прекращала креститься и злобно поглядывала в сторону нецензурно выражающегося ямщика.

Со стороны невысоких построек, именуемых складами Железного Порта, раздался протяжный гудок.

- Ох, и шо ота кукушка гуде, га? ( сноска: И чего эта кукушка гудит, а?)

- Это, тётю, новомодный паровоз гудит. Прогресс во плоти!

- Та шо там модного? Якась зал╕зяка чи╓сь барахло тяга╓ туди-сюди, туди-сюди... А толку, як з козла молока? ( сноска: И что там прогресивного? Железка тагяет чужое добро туда-сюда!)

- Як це - толку нет? А на чьи деньги вы тут себе хату отгрохали? - возмутился мужчина, подаваясь вперед.

- Та як╕ там грош╕? ГрошИ! И н╕чого не отгрохала! В мене хата давно була! ( сноска: Да какие там деньги? Копейки! А дом у меня уже давно был!)

- Зато теперь поднимется народ - железная дорога много денег принесет. - Не унимался провокатор. - Сможете себе не одного, а десять поросят купить!

- И шо, прям отак п╕дн╕меця? Де? Де т╕ грош╕, я в тебе питаю? Уже ск╕льки тяга╓ ця зал╕зяка, а толку токо диму повна хата! ( сноска: И что, вот так прямо станет сразу лучше жить? Где эти деньги, о которых говориш ты? Денег нет, зато дыма - полная хата!)

- Тётю, вы в будущее не смотрите. - "Голохвастов" заливался соловьем, пропагандируя светлое будущее, пока другие потели, расчищали дорогу. - Экономические отношения просто требуют оборота денёг! Нельзя грошы при себе держать. А то, как вы говорите - в дым и обратятся!

- Шо? Шо за отношен╕я? Да я з╕ сво╖м д╕дом в отношен╕ях, и грош╕ маю! И кому я должна ╖х отдавать? Тоб╕ шо л╕, га? Так ╓сл╕ отдам, так вони тю-тю, и всьо, и ты з ними на кукушц╕ умота╓ш дымом! ( сноска: Что? Отношения? Это у меня с дедом моим отношения! И деньги! И кому отдавать деньги - тебе? А ты сядешь на прогресс свой и деньги мою - тю-тю - в дым!)

- Да, зачем же вы, тётю, мне деньги отдавать будете? - задал вопрос молодой коммивояжер и вдруг осекся, вспомнил, зачем вообще в Железный Порт ехал. - А даже если и мне, то не задаром! Вы посмотрите только, тётю, какие кремы заграничные у меня для вас есть. Личико намажете и вымолодете на двадцать лет минимум!

- Тю, та як╕ кремА, я и так гарна.. Он як д╕д м╕й мене бачить сразу либ╕ця! Каже тако╖, як ти вже н╕ в кого нема и, слава Богу, не буде. ( сноска: Нафига мне ваши заграничные краски? Вон, дед мой, как видит меня, так скразу в улыбке расплывается! Говорит: такой, как ты больше нет, и слава Богу, никогда ни у кого не будет!)

- Ну, тогда порадуйте своего супруга - купите ему одеколон... - и словно подыгрывая продавцу, вновь продолжившая путь телега качнулась, в саквояже звонко запели стекляшки.

- Шо за д╕калон? Це л╕карство, чи шо? Так ╓сл╕ по ╕нтересному делу, то д╕ду вже не надо. Без д╕калона буде. Оно, порося купила, и д╕ду радость... а то - д╕калон... ( сноска: Что за снадобье? Для ╕нтересного дела? Так не надо оно нам!)

Вера потеряла интерес к болтающим про достоинства товаров еще при появлении первых домов - пассажирский тарантас громыхал вдоль торговых лавок. Невероятное количество вывесок и рекламных плакатов в витринах заставило девушку осмелеть. Епанчина попросила остановить и вышла, не доезжая до станции. Вместе с Верой с повозки сошли и монашки. Краем глаза генеральская дочь заметила, как старшая из послушниц, уходя, осенила ее крестом.

Большими буквами на первом же попавшемся плакате было написано: "ПОПА". Вера от неожиданности крякнула и на всякий случай протерла глаза. Удостоверившись, что первое слово прочтено все же верно, девушка, прищурившись, стала разбирать мелкий текст: "ПОПА - дает в цель лишь тот, кто верно метит".

- Бог ты мой, - прошептала девушка вслух, - это что, реклама унитазов?

Кто-то проходящий мимо толкнул плечом, оторвав Веру от занимательного чтива. Прошел и не извинился.

- Безкультурщина, - прокомментировала Епанчина чужое поведение и вернулась к чтению.

"Нужны вам дрова - звоните на 20-40. Довольный покупатель для нас - все".

Так и не поняв, в чем подвох, Вера перешла к созерцанию следующего шедевра.

Большой цветной и явно отпечатанный плакат гласил: "Харьковский паровозостроительный и механический завод изготовляет нефтяные и газовые двигатели, сельскохозяйственныя машины". Текст вился змейкой, обтекая вставленные картинки этих самых двигателей и машин, а на заднем фоне скучали впряженные в тяжелый плуг лошадки.

Мимо прошли двое в простых рубахах и с чумазыми лицами. Шли они медленно и направлялись явно в магазин-представительство харьковского завода. Мужчины были столь увлечены беседой, что Веру просто не заметили.

- А то ты думал, Вадон дурний зовс╕м? Он ╓нт╕х харьковск╕х терпит, тому шо какчество в них г╕рше за наше. И хто купив в них, зараз же б╕жить до нашого магазину... ( сноска: А ты думал, Вадон дурной сов сем? Он этих харьковских терпит потому, что качество у них хуже нашего. Кто у них неделю назад товар купил, уже к нам за ремонтом бежит!)

Вот ведь странность... Будь Вера у себя на родине в свое родное время, от подобного суржика ее бы передернуло. А вот сейчас все как-то забавно смотрится, словно наиграно, словно не по-настоящему.

Дальше пошли объявления про продажу техники и других полезных вещей - швейные машинки "Зингер", велосипеды "Свифт", машинки "Ремингтон", переносные печи "Метеор", фотоаппараты "Кодак" и, о боги, стиральные машины!

Глубоко нырнув в изучение продвижения товаров, Вера не замечала происходящего за спиной: ни шума проезжающих телег, ни ржания коней, ни ругани грязных рабочих, ни свистков полицейских. А очнулась, когда уже было поздно - над ухом зазвенела гитара и басистый голосок сообщил:

- Позолоти ручку, красавица.

Цыган Вера боялась, как огня. Вжавшись в стену со всех сил, Епанчина беспомощно таращилась на разодетого в яркий кафтан мишку и судорожно пыталась нащупать карман с мелочью. Ноги двигались сами по себе, рот перекосился в подобии улыбки, а взгляд скакал с одного смуглого лица на другое. Бубны, гитарные струны, шлейфы ароматов, черные волосы, жгучие взгляды - все перемешалось.

Вера сглатывала ком в горле, но тот все никак не желал уползать ниже трахеи. Испуганно моргая, Епанчина передвигалась вдоль нагретой солнцем стены, пока та не закончилась, и девушка не ввалилась в дверной проем.