Любовь Рябикина - Ветеран

Дочь звонко расхохоталась. Подбежала к ней. Обняла и прижалась всем телом:

— Мам, это Лешка Зубов приехал…

Валентина глупо спросила:

— А почему все–таки «зятек»?

Светка глупо хихикнула:

— Да потому, что наша Маринка в него втюрилась! Лешка ждать согласен, когда она техникум закончит, а потом поженятся. Я сама сегодня слышала! Поняла?

Мать с трудом встала на ноги:

— Вот так новости! И все время я последней узнаю. Вот когда я росла…

На этот раз ее речь прервала тугая струя воды, хлестанувшая по ногам матери и дочери из шланга, слетевшего с соединительного патрубка. Обе, забыв обо всем, кинулись натягивать шланг на кусок алюминиевой трубки, чтобы все же дополивать огород…

Митрич встретил парня, сидя на крыльце. Спокойно ждал, когда тот подъедет. Алексей остановился в метре от стариковских ног. Не слезая с мотоцикла, стащил шлем с головы и поздоровался:

— Здравствуйте, Иван Дмитриевич! Марина дома?

Вместо ответа Полозов хлопнул по ступеньке, на которую присел, рукой:

— Присядь. Поговорить надо…

Зубов слез с мотоцикла, поставив его на подножку. Внимательно поглядел на лесника. Решив, что сейчас получит встряску из–за девчонки, пошел «в атаку»:

— Дядя Ваня, я к Марине со всей душой! Женюсь хоть завтра. С детьми повременим, пусть учится. Я люблю ее и она меня тоже…

Лесник улыбнулся:

— А я и не сомневался! Присядь–присядь… Маринка передеваться ускакала. Я ее на танцы отпустил уже. У нас с тобой разговор не об том пойдет…

Алексей присел на ступеньку рядом со стариком, мигом насторожившись:

— Что случилось, дядь Вань?

Полозов рассказал ему об обнаруженных следах и попросил:

— Ты уж, если не на службе, провожай Маринку. Ей часто одной приходится бегать по лесу, особенно последнее время. Все же к экзаменам готовится…

Зубов смотрел в землю. Затем встал и протянул Митричу руку:

— Дядь Вань, я Марину никому в обиду не дам. Ты не беспокойся. И провожать буду, вот увидишь…

Через пару минут парень и девушка сели на мотоцикл и отправились в село на танцы. Митрич успокоил выскочившую из огорода дочь словами:

— Ну вот, Валентина, наша Маринка парня хорошего нашла. Слава Богу, а то ты все горюешь, что в лесу женихов нет. Найдутся! Была бы девчонка хорошая, а женихи не проблема…

В субботу, после торговли, старик все же сумел поговорить с Гордеевым, передав ему через Алексея Зубова свою просьбу о встрече. Встретились на выезде из города. Николай стоял на последней остановке местного городского автобуса и ждал лесника. Едва заметив телегу, вышел на дорогу. Полозов рассказал о собственных соображениях:

— Раз следить начали, не к добру. Что посоветуешь?

Николай помялся, а потом решительно выдохнул, придвинувшись губами к уху собеседника:

— Оружие при себе держать!

Митрич, немного помолчав, спросил:

— Коль, а ты чего в милицию подался? Ведь слесарем был и хорошим…

Гордеев пожал плечами, взглянув в стариковские глаза:

— Знаешь небось, что заводишко наш накрылся… Вот–вот… Помыкался без работы два месяца. Нигде ничего… А потом вспомнил, что одноклассник мой начальник милиции! Когда–то за одной партой сидели, приятельствовали. Вот и рванул к нему! Димка, ну, Дмитрий Андреевич Зваркович, мигом устроил сержантом…

От Митрича не укрылось, что последние слова Николай произнес несколько странновато. Словно стыдился чего–то. Без обиняков спросил:

— Ну и чего? Работа есть работа. Порядок тоже охранять кому–то надо! А ты чего так скукожился?

Гордеев огляделся вокруг и вдруг вплотную воткнулся ему в ухо губами:

— А то! Слыхал я, что именно Зваркович банде волю дал. Платят они ему…

Полозов аж отшатнулся от такого известия:

— Да ты хоть что!?! И куда мне обращаться, коли чего случится?

Сержант тихо произнес:

— Ко мне приходи. Тут есть ребята честные. Я ведь уже два года почти в милиции работаю, всех знаю. Что–нибудь придумаем…

Две недели ничего не происходило. Лесник спокойно торговал по субботам на рынке. Торговцы шипели. Милиция бродила неподалеку в первую субботу, а во вторую не появилась. Сколько Полозов не всматривался в толпу, знакомой синей формы нигде не наблюдалось.

С чем это было связано, большинство торговцев по всей видимости знали. Некоторые с ехидством смотрели на старика, возле телеги которого толпился народ. Даже почти полное отсутствие в их рядах покупателей, продавцов по всей видимости не волновало. Они явно чего–то ждали и ждали с нетерпением. Митричу такое положение дел мигом бросилось в глаза. После торговли он решил заехать к Гордееву и узнать, в чем дело…

Николай оказался дома и открыл дверь сам. Он был в старенькой полинялой тельняшке и спортивных штанах. Увидев на пороге Полозова, пригласил:

— Проходи. Жена на работе, а парни еще из училища не приходили… — Направился в кухню, не дожидаясь, когда гость скинет сапоги со словами: — Это хорошо, что ты пришел. Разговор есть…

Лесник стащил пиджак, повесив его на крючок и шагнул следом за хозяином, на ходу приглаживая волосы. С удивлением увидел на столе бутылку водки, два стакана, тарелку с солеными огурцами и макароны по–флотски в глубокой тарелке. На уголке стола лежала пачка папирос и спички. Лесник спросил, глядя на сидевшего за столом сержанта:

— Ты чего празднуешь–то?

Гордеев не весело усмехнулся:

— Свое увольнение из рядов доблестной милиции.

Митрич, собравшийся аккуратно присесть на табуретку, хлопнулся на нее, едва не упав:

— Как?..

Николай потянулся к бутылке, но старик перехватил ее чуть раньше, припечатав к столу узловатой рукой:

— Погодь пить! Вначале расскажи…

Бывший сержант отвернулся к окну с кривой улыбкой:

— А чего рассказывать? Зваркович вызвал меня к себе: «Ты уволен». Я спросил: «За что?». Он в открытую сказал: «Чтоб не лез, куда не следует. Тебя не касается, что происходит на рынке. Понял?». Я ему: «Но ведь там людей грабят!». А он: «Не твое дело. Нам все равно с бандитами не справиться и лучше жить в мире»…

Гордеев замолчал. Какое–то время за столом стояла тишина. Наконец Полозов прервал затянувшееся молчание:

— Может, мне в область…

Николай вздохнул, доставая папиросу и закуривая:

— Зваркович дал понять, что там все схвачено. Так что, Митрич, держи ухо востро! — Вновь протянул руку к бутылке: — Выпьем?

Старик отказался:

— Не стоит. И тебе не советую. Ты мне вот что скажи, что дальше делать станешь? Ведь ты из–за меня пострадал.

Гордеев покачал головой и твердо взглянул в глаза лесника:

— Нет, дед, не из–за тебя. Ты об этом не думай. Я бы все равно не смог дальше смотреть сквозь пальцы на этот беспредел. И так год любовался, как бандюки распоясывались. Многие в милиции до сих пор в растерянности ходят: криминала много и все видим, а сделать ничего не в силах. Мы вроде бы власть, а они нам законы диктуют, представляешь? Некоторым угрожали, а у всех семьи, дети…