Алексей Ловкачёв - Приключения бывшего мичмана

Учеба ни радости, ни удовлетворения мне не доставляла. В школе я просто отбывал учебную повинность, высиживая на уроках положенное время. Самым удивительным было то, что без уважительной причины я не прогулял ни одного урока, не считая черчения. Но на то была уважительная причина, так как это был коллективный прогул всего класса.

Сначала я сидел за одной партой с хорошисткой Олей Пашевич — прямо перед учительским столом, а потом пересел к Саше Захарову, с которым мы дружили до самого окончания школы. По сравнению со мной Саша считался сильным троечником, так как он гораздо чаще меня получал четверки. За нами сидели девчонки Лена Корзун и Таня Дрозд. Когда мы начали взрослеть, то обратили внимание на классную фигуру Тани. Не зря даже физрук школы клал на нее свой глаз, а иногда и руку для поддержки, когда она выполняла сложные упражнения на брусьях. С Леной мы однажды повздорили, и она от души треснула меня по голове учебником. Чтобы помешать ей избивать меня, я попытался отнять книжку, но промахнулся и нечаянно ухватил ее за грудь. К своей нежданной радости я ощутил выпуклость заметной величины. В размерах груди я не разбирался, но мальчишеское воображение тогда поразило другое — ее приятная и невероятная упругость. Мы на мгновение замерли. Больше оторопел, конечно, я, а Лена посмотрела на меня с удивлением и укоризной. Чтобы выучить, допустим, закон Бойля — Мариотта, мне не хватило всей школьной поры. Зато мой мозг с огромным наслаждением и удивительной быстротой усвоил первый нечаянный опыт по части женской анатомии.

Из скучного и неинтересного перечня школьных предметов мне действительно нравились астрономия, география, история. Я с неподдельным любопытством слушал про таинственные звезды, планеты, созвездия, галактики, туманности.

Я с увлечением ползал по географической или политической карте мира в поисках малопонятных и экзотических названий не только на уроках, но и на переменках. Тогда у нас была модной игра «загадывание городов», которую поощряла учитель географии. Знанию карты она уделяла серьезное внимание, поэтому каждый урок гоняла нас, предлагая найти и показать материки и континенты, горы и низменности, реки и пустыни, государства и столицы. Но мои познания в географии начали накапливаться задолго до 5‑го класса и не в школе, а в спальне 45‑й квартиры, соседской, где стены были оклеены политическими картами, более подробными тех, что вывешивали на наших уроках.

В отсутствие родителей Толика мы шалили, бросались друг в друга подушками и бесились в шуточных потасовках, затем уставали и падали на чужие кровати. Тогда мой затуманенный взор вдруг останавливался на загадочном сочетании букв «Пномпень» или касался странного названия «Куала — Лумпур». Мое еще глупое, но уже пытливое сознание отгоняло обволакивающий меня сон и задавалось вопросами: что это за удивительные и экзотические названия, откуда они взялись и где находятся? Я толком еще не знал, что такое политическая или географическая карта, но глядя на соседскую стену, начинал интуитивно это понимать. У меня возникало желание найти мой родной Минск или Москву, где жили мои бабушка и дедушка. Но с этим мне не везло. Тетя Лида почти всю свою жизнь проработала на табачной фабрике, откуда и принесла упаковочную бумагу с картами зарубежных стран. Видимо, на упаковку шли отбракованные листы с типографии. Но все равно я на стене искал знакомые на слух названия. Не обнаружив их на одной карте, перебегал взглядом на другую, третью…. Друг мой спал, а я превращался в вещь в себе, словно оказывался внутри огромного глобуса, на котором висели карты мира. Нелепый квадратный глобус, бессистемно обклеенный цветными заплатками–странами, меня манил и привлекал. Вот так я начал раздвигать географические горизонты своего виртуального мира — карты мира.

Поэтому по знанию карты я оставил позади многих одноклассников даже из числа отличников. Не было случая, чтобы мы с Сашей Захаровым, с которым я сидел за одной партой, по заданию учителя не нашли столицу какого–нибудь Ватикана или даже Бутана. Впереди нас сидел главный отличник класса Аркаша Шендерович, который, испытывая затруднение, поворачивался к нам, как будто не мы, а он был двоечником. Зато, когда меня вызывали к доске, я без труда выполнял задание, и за знание карты получал пятерки.

Самым светлым воспоминанием, касающимся моей школьной учебы, была НВП — начальная военная подготовка. С большой охотой мы с Захаровым посещали уроки и факультатив по этому предмету, оставаясь после занятий в школе. В немалой степени это объяснялось тем, что там можно было сколько хочешь возиться с оружием, пусть и учебным: автоматом Калашникова (АК), ручным пулеметом Дегтярева (РПД), самозарядным карабином Симонова (СКС). И мы не отказывали себе в этом, выучив эту технику до винтика. На уроках и соревнованиях мы с легкостью перекрывали нормативы по разборке, сборке АК и даже наощупь с завязанными глазами.

Нам нравилось стрелять из мелкашек — малокалиберных винтовок ТОЗ‑8 и ТОЗ‑12 [1] ТОЗ — Тульский оружейный завод. . Под руководством военрука Михаила Яковлевича мы приходили в спортзал. Здесь в узком коридоре, у порога, расстилали спортивный мат, а к противоположной стене прислоняли металлическую конструкцию с деревянным щитом, к которому кнопками крепили мишени. И могли часами ждать, чтобы лишний разок стрельнуть из мелкашки. Бывало, что какая–нибудь девчонка мазала или, как говорил Михаил Яковлевич «отрывала». Тогда в стене появлялась вывалившаяся рытвина, и, военрук морщился и нервничал, будто от зубной боли, представляя последствия и понимая, что дыру в стене заделать придется ему, а не кому–то другому.

Стреляли мы и из пневматической винтовки, правда, у нее был большой разброс. И вот, помню, появилась у нас пневматическая винтовка производства ГДР. Как она нам нравилась! Мы сравнивали ее достоинства с нашим оружием и снова изучали и стреляли, стреляли и изучали…. Этот единственный в нашей школе экземпляр переходил из рук в руки, и все нам в нем нравилось — и технические характеристики, например кучность боя, и необычный дизайн. Благодаря ему мы на школьных районных соревнованиях однажды неплохо выступили. Саша Захаров выбил невероятное количество очков, что поразило других участников. После него выступал я и, вдохновленный его достижениями, влупил еще больше очков — то–то был успех! В итоге я оказался первым победителем, а Саша — вторым. Хранится в памяти теплое чувство благодарности военруку школы и ветерану Великой Отечественной войны Михаилу Яковлевичу Килейникову. Частенько я поминал его добрым словом, когда служил мичманом и мне приходилось на полигонах стрелять из АКМ.