Эдуард Лимонов - Книга мертвых-3. Кладбища

Как Великая Октябрьская революция пробудила самых разных оригинальных персонажей, как полоумных атаманов, так и великих революционеров и военачальников, так и буржуазная 1991 года пробудила к жизни странных и экзотических типов. Вот один из них — отец Глеб.

Ряса ему шла. Красиво выделяла его интеллигентскую серебряную бородку. Апостольская, несколько бредовая, украинская церковь с Филаретом во главе не делает ему чести, это скорее секта, в последний год, когда Киев кроваво подавляет восстание в Донбассе, Апостольская церковь приобрела несколько зловещую репутацию. Честность и непокорность, неколебимость привела отца Глеба в сомнительный коллектив верующих.

Солженицын в 1966 году восхищался поступком отца Глеба и священника Эшлимана. Понятно почему, потому что они ударили по церкви, как по части советской власти. Думаю, Солженицын сегодня не приветствовал бы принадлежность отца Глеба к киевской Апостольской церкви.

Ну и что, лежит сейчас в тесном и мокром деревянном ящике под землей. Блуждал, блуждал и успокоился.

Архиерейский собор 1998 года изрек в адрес Глеба Якунина: «Глеб Павлович Якунин не внял обращенному к нему призыву к покаянию и прекращению бесчинств , продолжил кощунственно носить священнические одежды, вступил в общение с раскольническим образованием лишенного всех ступеней священства монаха Филарета (Денисенко), ныне отлученного от церкви; продолжает возводить хулы на епископат, духовенство и верных чад матери–церкви, тем нанося ей ущерб».

Заканчивается определение Собора грозной формулой: « Отлучить Глеба Павловича Якунина от Церкви Христовой ».

В Апостольской Православной Церкви отец Глеб носил титул «протопресвитера». Несколько смешной титул, звучит как «полусвитера».

Я помню его, выходящего из паутины времени, Виталия Казимировича. Париж, 1980 год. Я пришел к нему на тусовку, как сейчас говорят. Жил он недалеко от метро «Сент — Поль», насколько я понимаю, это была часть Cite des Arts; «Город искусств», здания, жмущиеся между Rue de Rivoli в районе моста Мэрии и рекой Сеной, принадлежали мэрии, она сдавала там студии за символическую плату нуждающимся художникам, литераторам и музыкантам, среди которых подавляющее большинство были иностранцами.

Так вот, Виталий Казимирович приехал в Париж уже в солиднейшем возрасте 50 лет в 1978 году и получил студию в Городе Искусств.

Студию он делил с двумя польскими девками, которых он пригрел в обмен на сексуальные услуги. К тому, что ему оказывают сексуальные услуги, он привык во время многолетнего своего служения на посту главного художника детского журнала «Веселые картинки». В те годы такая должность была очень «хлебной», как тогда говорили. Нуждаясь в работе, многочисленные московские художницы и художники заискивали перед главным — он же был отцом–кормильцем. Художницы оказывали сексуальные услуги.

Как свидетельствуют его и фамилия, и отчество, отец Виталия был ссыльным поляком, потому Стацинский и родился в городе Кызыл — Орде в Казахской республике в 1928 году.

Итак, Париж, 1980‑й. Я пришел с Еленой Щаповой, она меня привела. Подымаясь наверх, слышу шум. Это — многочисленные гости Стацинского. Сам он выходит, согбенный, по виду — глубокий старик. Ехидный, насмешливый, в тренировочных русских штанах с вытянутыми коленками. Штаны пристегнуты к свитеру большими булавками. Он умрет в 82 года, тогда ему было 52, однако он уже больше не изменится. Он рано стал стариком, чтобы остаться им далее до самой смерти, на тридцать лет.

Первые впечатления. Что милейший, наглый, ерничающий старикан прошел через тюрьму, поскольку ведет себя как развязный, смелый зэк. Оказывается, что да, он–таки сидел в Бутырской тюрьме, правда, совсем еще в нежном возрасте, в возрасте 13 лет, всего 3 месяца. Рисовал для уголовников наколки.

Гости в подавляющем большинстве своем — эмигранты. Русские. Есть и французы. И две польские сексуальные рабыни Стацинского, разумеется, они же здесь живут.

С Еленой Стацинский знаком через ее первого мужа — Виктора, это тот же круг, художники–иллюстраторы, Виктор, видимо, получал от Стацинского заказы.

У стены стоит, покачиваясь, пьяный красивый юноша, похожий на молодого Марлона Брандо. Это герой–диссидент Вадим Делоне, поэт и автор книги «Портреты в колючей раме». Он 1947 года рождения и в 1968‑м участвовал в демонстрации на Красной площади против ввода советских войск в Чехословакию. Вышел в 1971 году, в 1975‑м эмигрировал во Францию вместе с женой Ириной.

У Делоне славный предок. Это комендант Бастилии de Looney (так, кажется). Это его отрубленную голову таскала толпа на пике целый день 14 июля 1789 года. Естественно, что близкие de Looney бежали в самую удаленную от границ Франции европейскую монархию того времени — в Российскую Империю. Прадед, дед и отец Вадима — все выдающиеся математики. Вадим — среднего размера поэт, участвовал в литературной группе СМОГ — самое молодое общество гениев. После письма в ЦК КПСС с требованием легализовать смогистов и СМОГ, в 1966 году еще, он был исключен из комсомола и из Московского педагогического института, где учился.

Делоне — диссидент со стажем, но с дефектами. В Париже, в городе его контрреволюционных предков, ему бы и карты в руки, давай, дерзай, пиши, становись академиком французской Академии, иди в политику, но Вадим слаб и пьет по–черному. Его любимое место распития не кафе, нет–нет, но за фонтаном Медичи, с другой стороны, если пробраться сквозь кусты, можно было его увидеть. До 1983 года, потому что в 1983‑м он умрет от сердечной недостаточности.

В СМОГе было немало трагических русских мальчиков, плохо кончивших, в том смысле, что рано погибших, вследствие неприязненных отношений с алкоголем. В 37 лет был найден в пустой летней квартире родителями, вернувшимися с дачи, разложившийся труп вождя смогистов Леньки Губанова. До сих пор жив, к тому моменту, когда я пишу эти строки, до сих пор жив в Лондоне Владимир Буковский, тоже смогист когда–то, затем превратившийся в знаменитого диссидента.

В 2010 году он согласился заменить Людмилу Алексееву в качестве заявителя акций «Стратегии‑31» и оставался заявителем до мая 2014 года, когда я решил изменить формы митингов на Триумфальной. Заявитель Константин Косякин скончался в августе 2013 года.

Русские мальчики из СМОГа… У меня даже возникло теплое чувство вдруг к ним. «Я сегодня стреляюсь с Родиной!» — писал Ленька Губанов. Он часто обращался в стихах к Вадику Делоне, называя его «поручик». Романтика декабристов присутствовала у русских мальчиков из СМОГа.

— Какой красивый мальчик! — сказала Елена, всмотревшись в Делоне, качающегося у зеленой стенки. — Жаль, что пьян.