Павел Верещагин - Роман в формате хэппи-энд

«Надо так ему и сказать, — думала Катя, выходя из вагона у Финляндского вокзала. — Я не хочу, чтобы ты жил со мной только из–за сына, или из привычки, или из благодарности к прошлому. Если больше нет любви…»

Пока еще ей не поздно устроить судьбу. Например, Шереметьевский. Как он за ней ухаживал в свое время! Как был поражен, когда она вышла замуж. Недавно они случайно встретились на улице. Пили кофе. Он стал большим человеком. Жаловался, что семейная жизнь не складывается. Потому что, поняла Катя, он не может забыть ее.

Или этот артист, Бубнов. Дурачится, изображает в шутку, что влюблен, что сердце его разбито, но Катя–то видит, что он и в самом деле сильно задет. Женщину не обманешь.

Вчера вечером они с мужем первый раз в жизни поссорились и друг на друга кричали. Она никогда не думала, что это будет так ужасно. Она просто ненавидела его, кричала и не могла остановиться. Как в истерике. Сын Сережка смотрел на них в ужасе. Это, наверное, конец. И они больше никогда не смогут относиться друг к другу по–прежнему…

И вдруг Катя вспомнила, что именно здесь, в вестибюле метро у Финляндского вокзала…

…Тридцать первое декабря, и всего несколько часов осталось до нового года. На улице метель, люди вбегают занесенные снегом, отряхиваются, обстукивают перчатками воротники, вертят головами… Как всегда под Новый год, все в приподнятом настроении, все спешат, все с покупками, пахнет мандаринами, елками… Шумно… А тут еще слепой аккордеонист громко играет вальс «Амурские волны»…

А рядом с ней стоит он, тогда еще просто знакомый, однокурсник… И между ними еще ничего нет, еще не сказано никаких слов… То есть они, может быть, и отмечали друг друга на общих лекциях, но мало ли в институте симпатичных мальчиков. Они случайно ездили вместе за город переделывать перед сессией какую–то работу, съемку рельефа местности… Потоптались со смехом по снегу, что–то замерили, что–то сняли, что–то записали в журнал; потом сидели в пустом кафе, грелись, разговаривали ни о чем… И вот теперь уже давно пора легко сказать: «Пока!» — и разбежаться в разные стороны, ей вниз, в метро, ему на улицу, на автобус. За ней ухаживает отличный парень, надежный и смелый, да и он, как она заметила, несвободен… Ее через несколько часов будет где–то ждать застолье и гитара, магнитофон и танцы, а ей тошно думать обо всем этом. И они все стоят и стоят. И ему, как она видит, тоже очень не хочется уходить, и от этого почему–то замирает сердце. В его серых глазах рядом, за пушистыми ресницами, смущение и вопрос.

И что там вокруг них в метро? Грязные стены, слякоть на полу, бумажки возле урны, баба, по глаза замотанная в платок, продает пирожки… Этот аккордеонист с его «Амурскими волнами»… А ей кажется, что все сверкает и переливается, как во время китайского карнавала, и что она еще не начинала жить…

При этих воспоминаниях Катины глаза опять наполнились слезами.

…Она вышла в вестибюль и рядом с телефонами–автоматами сквозь слезы увидела собственного мужа. Он стоял, в смятении глядя перед собой. Проходившие с удивлением оборачивались на невесть откуда взявшегося здесь потерянного мужчину с тропическим загаром в середине весны, в распахнутом дорогом пальто, в костюме и при галстуке, в ботинках ручной работы.

Муж, почувствовав на себе Катин пристальный взгляд, очнулся, заметил ее в толпе, вздрогнул от неожиданности и шагнул навстречу.

— Здравствуй, — сказала она.

— Знаешь, я хотел сказать… — начал он, умоляющим жестом останавливая Катю и не давая ей говорить. — Вчера… То есть… В общем, ты — самое главное в моей жизни. Ты и Сережка. Все остальное не важно.

Катя почувствовала, что у нее, вопреки желанию быть твердой и спокойной, начинает что–то стремительно набухать в глазах и в носу.

Люди утренним плотным потоком шли мимо них, старались огибать, толкались, сердились, оборачивались на них — кто–то в раздражении, а кто–то с любопытством.

— Спасибо тебе за эти слова… Я тоже хотела сказать… — начала она, но не смогла продолжить — слезы перехватили ей горло.

Он взял ее за руку и увлек за собой в сторону, к стене, в сторону от потока людей.

Они встали друг против друга, чувствуя, что обоим нужно сказать друг другу так много слов, и понимая, что очень трудно будет найти слова, которые бы выразили то, что они сейчас чувствовали.

— А ты сюда — специально? — только и спросила Катя.

— Да, — ответил муж.

Катя с надеждой заглянула ему в глаза.

— То есть ты помнишь… Как мы тут… И аккордеон…

— А как же! Конечно… Это был самый важный день в моей жизни!

Он привлек ее к себе. И Катя прислонилась головой к его груди.

— Ну хочешь, я все брошу?.. А? — запальчиво спросил муж. — Хочешь? Думаешь, мне так нужен весь этот бизнес? Да он вот где уже сидит! — муж ткнул ребром ладони в горло. — Станем жить, как прежде. Я найду человеческую работу. Например, шофера. А что? Я ведь хорошо вожу машину.

Катя улыбнулась и впервые за последнее время почувствовала, что, наконец, успокаивается.

— Ладно, не надо, — она достала платок и осторожно, чтобы не размазывать тушь, промакнула глаза. — Работай уж, что с тобой поделать. Я же знаю, что ты все равно без этого не сможешь. Да и вообще…

Она отстранилась, достала из сумочки пудреницу и озабоченно оглядела в зеркальце свое лицо. Глаза припухли, но, в остальном, все было в порядке. Катя спрятала пудреницу обратно. Потом взглянула на мужа.

— Только, знаешь, — попросила она. — Мне так нужны эти твои слова. Хотя бы иногда! Ты говори их… Хорошо?

Муж с готовностью кивнул.

— Ладно, беги… — вздохнула Катя. — А то куда–нибудь опоздаешь. Твой шофер в дверях уже весь извертелся от нетерпения…

=====

Отправлено: 10 апреля 13:48

От: Сергей Ростовцев

Кому: Марина Елагина

Тема: предложение

=====

Марина!

Только что звонил мой приятель, в прошлом критик, а теперь издатель театрального журнала. Есть два билета на тот самый нашумевший мюзикл, о котором мы с вами недавно говорили. Билетов не достать, моему приятелю прислали две контрамарки, а он идти не может — рожает жена. Контрамарки предложили мне. Пойдемте? Вы, кажется, говорили, что очень хотите посмотреть это самое шоу.

Скажу сразу: я буду рад составить вам компанию. Но если по каким–то причинам вам это неудобно, я готов отдать оба билета вам. Сходите с сыном. Ему понравится.

Билеты бесплатные. Биться за места не придется — вас усадят в директорскую ложу.

Пойдете?

Напишите, пожалуйста, сразу. От меня ждут срочный ответ.

С наилучшими пожеланиями,

Ростовцев Сергей Александрович

«Ростовцев и партнеры»

Тел.\факс: 78 302 9100