Андрей Матвеев - Indileto[роман в 22 уровнях]

— Ну же, — сказала начальница, — ты чего ждешь?

— Чего я жду? — спросил сам у себя Лапидус. И сам себе ответил: — Ничего!

Начальница начала сама стаскивать с себя трусики, зрелище это было настолько непривлекательным, что Лапидус зажмурил глаза.

— Эй, — услышал он голос Манго — Манго, — чего это с тобой, кто ест рыбу с закрытыми глазами?

— Это не рыба! — возразил Лапидус, открывая глаза. — Это пираньи!

— Пираньи — тоже рыбы! — уверенно сказал Манго — Манго, противореча самому себе.

— Да, — сказала начальница, подмигивая Лапидусу сквозь очки, — они славные у меня рыбешки, мои маленькие пираньюшки!

Лапидус подумал, что если бы она сейчас действительно легла на стол, то его увольнение вполне могло и не состояться. Но стол был в рабочем состоянии, а начальница была в трусиках. Лапидус смотрел на ее коленки, обтянутые дорогими колготками и понимал, что сейчас он пойдет и напишет заявление.

— Мясо они любят, мясо! — сказала грустно начальница и добавила: — А я вот их сегодня червячками кормила!

Лапидус почувствовал жуткий стыд и неудобство за то, что начальница кормила сегодня своих пираньюшек червячками.

Потом он вдруг подумал, что для начальницы нет ничего проще, чем попросить Лапидуса положить сейчас руку на стол. Лапидус положит руку на стол, начальница достанет из своего большого и прекрасного стола остро отточенный нож. Она достанет остро отточенный нож и рубанет Лапидуса по пальцу. Она рубанет Лапидуса по пальцу и палец отлетит в сторону. Палец отлетит в сторону и хлынет кровь. Хлынет кровь и Лапидус закричит благим матом. Лапидус закричит благим матом, а начальница, улыбнувшись, возьмет отрубленный палец и бросит его в аквариум. Она бросит отрубленный палец в аквариум и у пираньюшек начнется пир. У пираньюшек начнется пир — они вцепятся в отрубленный палец Лапидуса и обглодают его дочиста за какие–то мгновения. И тогда начальница простит его.

— Ну, — сказала начальница, улыбнувшись, — иди, пиши заявление!

— Крокодилов ловят так, — увлеченно продолжал рассказывать Манго — Манго, — для начала надо спуститься в канализацию.

— Как это? — спросил, заглатывая очередную ложку варева, Лапидус.

— Очень просто, — ответил Манго — Манго, — поднимаешь канализационный люк, спускаешься и все — ты дома…

— А потом? — спросил Лапидус, зачерпывая еще ложку варева.

— Потом садишься в лодку…

— А лодку где взять?

— Где, где, — передразнил Лапидуса Манго — Манго, — украсть… Ты что, никогда ничего не крал?

Лапидус начал думать о том, крал он что–нибудь когда–нибудь или не крал.

— Ты долго пишешь заявление, — сказала ему начальница, тебе что, продиктовать?

— Не крал, — сказал Лапидус, подумав минуту.

— Ну и дурак, — сказал Манго — Манго, — лодки не украдешь — без крокодила останешься!

— Готово? — спросила начальница, когда Лапидус опять вошел в ее кабинет. Пираньи спокойно плавали в аквариуме, начальница сидела за своим черным столом.

— Готово! — сказал Лапидус, протягивая начальнице заявление.

— Вот и хорошо, — сказала начальница, размашисто ставя на листке свою визу, — счастья тебе, — добавила начальница, подмигивая Лапидусу сквозь очки, — хочешь совет напоследок?

— Ну и что дальше? — спросил Лапидус у Манго — Манго, который, закончив есть, развалился на спине и начал смотреть в небо.

По нему все так же проплывали белесые, стертые, растушеванные, почти что прозрачные облачка.

— Индилето дальше, — засмеялся Манго — Манго, сворачивая самокрутку, а потом вдруг опять то ли завыл, то ли запел: — Лето, ах лето, странное такое индилето…

— А по–русски это как? — поинтересовался Лапидус.

— Что ты все спрашиваешь, — возмутился Манго — Манго, — что, сам не знаешь?

— Сам знаешь, в чем дело, — сказала начальница, — так что мой тебе совет: никогда и никуда не входи без стука, понял?

— Понял, — сказал Лапидус, закрывая за собой дверь и направляясь в дальний конец коридора.

— Не знаю, — сказал Лапидус, — потому и спрашиваю, а ты не отвечаешь, все про каких–то крокодилов ерунду несешь…

— Это не ерунда, — серьезно ответил Манго — Манго, — когда ты плывешь на резиновой лодке по канализации, в одной руке у тебя факел, в другой — копье или острога…

— А что лучше?

— Копье лучше, — так же серьезно сказал Манго — Манго.

— А кто гребет? — поинтересовался въедливо Лапидус.

— Кто гребет, кто гребет… Напарник гребет, если он есть, конечно… Вот в следующий раз тебя с собой возьму, хочешь?

— Не хочу, — ответил Лапидус и вышел из офиса. Начальница с пираньями осталась в том самом кабинете, где в один прекрасный вечер Лапидус случайно обнаружил ее распростертой на большом черном столе, с раздвинутыми ногами и с незнакомым мужчиной, взгромоздившимся на начальницу. Наверное, именно в один из таких вечеров то ли начальница, очень уж сильно брыкающая раздвинутыми ногами, то ли этот незнакомый мужчина, неистово обрабатывающий распростертую начальницу, в общем, кто–то из них случайно задел аквариум, тот покачнулся, потом стал медленно заваливаться на бок, потом грохнулся на пол, стекла разлетелись вдребезги, хлынула вода, пираньюшки запрыгали по серому ковровому покрытию, которым был затянут пол в кабинете начальницы, пара скатилась со стола, одна из рыбешек ухватила начальницу за голую ягодицу, та завопила, незнакомый мужчина, даже не натянув штаны, начал собирать рыбешек на газету, с которой потом их и высыпали в унитаз. Естественно, что руку он обернул носовым платком — на всякий случай. В общем, все почти так, как и рассказывал Манго — Манго: высыпали в унитаз, спустили в воду и пираньи ушли в канализацию.

А потом оказались в реке.

И Манго — Манго наловил их на уху.

Двадцать две штуки.

«Двадцать два очка…. И быстро падающие слова, и еще пятьдесят за те письма, что ты прочитал…»

— Значит, не хочешь, — как–то очень уж медленно проговорил Манго — Манго, смотря куда–то в небо, — а представляешь, как это здорово: в канализации мерзко, душно, влажно, лодка плывет, ты сидишь на носу с факелом и смотришь в воду. Вода на стенах, на потолке, под тобой, гнилая, затхлая, темная вода. И вдруг — глаза… Видишь?

— Что это? — спросил Лапидус, замечая в небе довольно далекую, но неотвратимо приближающуюся точку.

— Я и говорю: глаза! — радостно сказал Манго — Манго, приставляя ладонь козырьком ко лбу и тоже смотря на небо.

— Это не глаза, — сказал Лапидус.

— Это точно не глаза, — сказал внезапно поскучневший Манго — Манго.

— Но что это? — не унимался Лапидус.

Точка внезапно резко увеличилась и теперь можно было хорошо разглядеть, что это такое.

Небольшой и уверенный в себе вертолетик на полном ходу приближался к тому самому месту, где на песке переваривали свой обед Лапидус и Манго — Манго.