Андрес Неуман - Барилоче

Ужин прошел в расспросах, прерываемых томительным молчанием. Мартин на все отвечал с готовностью, но отчужденно, как будто от него требовался лишь точный отчет о его действиях. Положением в гарнизоне он доволен. После срочной службы его назначили командиром отделения и скоро произведут в ефрейторы. Деметрио заметил, что за едой мать несколько раз пыталась перевести разговор на прошлое, на Барилоче, но ей это не удалось. Однако вся осторожность матери и все расчеты Деметрио оказались разбиты, когда Мартин, съев ужин и неохотно поковыряв вынутый из духовки сырный пирог, вдруг спросил: и как же умер старик?

Перед сном братья сели на кухне поговорить. На столе стояла бутылка красного и сифон. Деметрио узнал, что Мартин познакомился с девушкой из Рио-Негро и больше года назад они обручились. — Поэтому ты не звонишь? — спросил он Мартина, стараясь показать, что они заодно. — Нет, Деметрио, — ответил брат, — это она уговорила меня вас навестить. Навестить для чего? Откуда я знаю, для чего, чтобы увидеться, посмотреть, как дела. Деметрио налил себе еще стакан вина. — Кроме того, — продолжал Мартин, — сейчас, когда я вижу мать, я понимаю, что правильно сделал. Если б ты приехал раньше, ты тоже сделал бы правильно, Мартин, не прикидывайся дурачком. Брось, Деметрио, ты не знаешь, чего мне стоило решиться к вам приехать, этого ты никогда не сможешь понять, потому что никогда не уезжал, всегда был тут, под крылышком, но зато теперь мне… Зато теперь что, Мартин, что, разве ты не понимаешь, что мог приехать намного раньше и все было бы проще. А ты не понимаешь, что сейчас все совсем не так, как было бы раньше, потому что мама очень, очень сдала за три года? Деметрио не ответил. Они немного помолчали. Послушай, ты и я, мы могли изменить нашу семью, — заговорил, наконец, Мартин, — ты принял решение, кому из нас оставаться за бортом: мне или отцу, а мама смирилась бы с любым вариантом. Ты оставил меня в одиночестве, — продолжал он, — теперь в одиночестве вы, а у меня все офигительно; так что заботься о матери, расплачивайся с ней за ее жертвы, а у меня долгов нет, поэтому я тебе и говорю, что у меня все офигительно, Деметрио, в жизни всегда так. Когда-нибудь ты это поймешь.

На нем был черный шерстяной свитер, вокруг небритой шеи намотан серый клетчатый шарф. Старые линялые джинсы полностью приспособились к его бедрам, коленям и паху. На ногах — неизменные черные сапоги, потерявшие форму и запах кожи, уже почти без подошвы. Деметрио шел, ощущая ступнями асфальт. В этот день он оделся продуманно. На одном плече висел рюкзак цвета хаки, из тех, что уже не производят — он висел на одной лямке, и для устойчивости Деметрио приходилось немного наклоняться в другую сторону. При каждом шаге рюкзак бил его по левому заднему карману джинсов, заставляя бренчать несколько монет: ключи, спохватился он. Секунду он ощупывал другой карман, но потом вспомнил, что ключей нет. И прищелкнул языком. Вкус кофе во рту досаждал, хотелось пить. Он остановился перед светофором на проспекте Бельграно. Когда мимо проехала первая машина, он инстинктивно подтянул рюкзак за ремень. Рюкзак весил совсем мало. Внутри лежали коробки с собранными пазлами, приклеенными на кусок картона и заботливо уложенными на дно: альпийский приют, дома вокруг озера, пейзаж с порозовевшим небом над горными вершинами, еще один, с озером и сосновой рощей на берегу и еще один с лодками, плывущими к зарослям лумы. Помимо коробок в рюкзаке лежала кое-какая одежда, в кармашке — бумажник. Машины остановились перед полустертой белой разметкой, издалека доносился звук то ли полицейской сирены, то ли «скорой помощи», то ли пожарной машины. Деметрио перешел проспект. Дальше его путь лежал по улице Боливара. Было холодно, люди на улицах попадались реже, чем кошки. Он посмотрел на часы и перешел на другую сторону, к бару. Официант работал тот же, что и по утрам, была та же темень, что и по утрам, те же запах аммиака и безлюдье. Он положил локти на стойку и попросил кофе с молоком, потом передумал, нет, лучше виски со льдом. Это сюрприз увидеть вас здесь в такой час. Да. Чем занят господин? Ничем, просто гуляю. А рюкзак? (Деметрио взял стакан, не позволив официанту поставить его на барную стойку.) Рюкзак, говорите? Да, вы собрались в путешествие? А, да, в путешествие. Вот это здорово, везет же господину, рад за вас. Да. Виски был дешевый. Он выпил его в два глотка и встал. Сколько с меня. С вас… как за кофе с гренками (официант подмигнул ему и потрогал «бабочку», немного грязную и повязанную слишком высоко). Спасибо. Не за что, любезный господин, хорошего путешествия; будет странно видеть вашего друга за завтраком без вас. Деметрио не ответил, закрыл за собой дверь и оказался на холоде.

Выйдя из автобуса, он некоторое время поднимался по заасфальтированному склону. Звезд будет немного, подумал он. Пройдя по ровному участку асфальта, а затем по земле, он добрался до первых сооружений свалки, уже немного устав. Вокруг никого не было. Он посмотрел по сторонам, на секунду снял рюкзак и поправил шарф. Свернув на бетонную дорогу, он различил впереди гараж, а за ним — огромный холм. Он прибавил шагу. В нескольких метрах от ангара остановился. Казалось, воздух наполнен замороженными хлопьями зловония. Температура продолжала понижаться, в этой части пригорода, в царстве отбросов и мусора, солнце не появлялось. Вдалеке звучало танго, всегда только танго — старик, гаражный сторож, имевший привычку слушать радио в своей каморке, привалившись стулом к стене, всегда сидел молча, с тоскующим лицом. Деметрио подумал, что, если непринужденно пройти перед стеклом, старик ни о чем не спросит, но, на всякий случай, предпочел обойти ангар с другой стороны. По периметру гараж оказался гораздо больше, чем он ожидал, и в какой-то момент он стал подозревать, что ошибся местом, кварталом, временем, что это не может быть тот самый гараж, такой грязный и знакомый запахом бензина и стертых покрышек. Стена тянулась целую вечность, ему уже показалось, что ей не будет конца, но именно тут-то она и оборвалась, Деметрио свернул налево, вскоре — еще раз налево. Поперечная стена показалась ему слишком, непропорционально короткой. Может быть, гараж имел форму трапеции? Ответа он не знал, несмотря на то что столько лет провел внутри. Потом он подумал, как глупо строить гараж в форме трапеции, оглянулся и не увидел конца стены, но почувствовал, что стало еще холоднее. Он подтянул лямки рюкзака. Прошел последний отрезок пути и снова услышал простуженный голос, который пел что-то про безутешные ночи и богатого жениха своей бывшей невесты. Он отыскал ту же бетонную дорогу и пошел дальше к зловонной громаде, которая тоже двинулась к нему навстречу. В ночной тиши ему показалось, что до него доносится плеск воды о камни, но, прислушавшись внимательнее, он понял: нет, просто какая-то машина перемалывает тонны мусора, или это глухое рычание города, разлегшегося, как ленивый зверь, где-то там, за свалкой. Он заметил, что уже не слышит танго и идет, как зомби. Обернувшись, он разглядел ангар, который ему пришлось обходить и который казался теперь совсем маленьким.