Тамара Журкина - Высший разум будущих бремен

«Кровожадный пес снова вышел на охоту!» — сказал Борька, войдя на следующее утро в класс. Все взоры устремились к нему. И через пять минут Борис уже описывал в красках события вчерашнего вечера, не забыв

добавить от себя шепот над пирожками и книгу «Юная колдунья», которую якобы читает Пелагея.

Все слушали рассказ внимательно и молча. И только близняшки — парикмахерши тихо переговаривались в углу. Никто не обращал на них внимания, пока Коля, качаясь на стуле, не опрокинул сумку Саши, одной из близняшек. Девочка бросилась поднимать учебники, а Мишка, желая помочь, поднял небольшой упавший мешочек. Из него, кроме помады и туши, выпали разные флакончики, тюбик с начатой каштановой краской, ножницы и два бумажных пакета. Все это показалось Мишке смутно знакомым, и он

стал разглядывать пакеты. Но Саша, покрасневшая, как вареный рак, выхватила мешочек из его рук, затолкала содержимое обратно, и бросив: «Спасибо!», выбежала в коридор.

Другая близняшка Маша не стремилась за сестрой. Она переминалась с ноги на ногу, желая что–то сказать. Затем девочка медленно повернулась к Мишке и спросила: «Все ясно, да?» Мишка хмурился. Он так усердно соображал, что, казалось, был слышен скрип шестеренок в его голове. Но нужная мысль на ум не приходила. Наконец он ответил: «Ты знаешь…как–то не очень…»

Вернувшаяся близняшка Саша попыталась увести сестру, но Маша тихо промямлила: «Это мы во всем виноваты! Кошка ничейная, и мы решили сделать ей стильную прическу. А когда стали ее красить в каштановый цвет, она вырвалась и убежала!»

Мне показалось, что с неба в класс ударила молния и попала в Мишку. Он стремительно подскочил и вылетел вон из класса. Мне стало все понятно. Впрочем, как,

наверное, и всем ребятам в классе. Заговорили все разом. Кто–то сказал: «Не расстраивайтесь!», кто–то крикнул: «А что же вы раньше молчали?» Начались крики обвинений, слезы оправдания …

Вдруг все внезапно затихли. Все, что случилось, показалось таким мелким и неважным. И ничего сейчас не имело большего значения, чем запах отцветающей сирени и песня воробья, зелень листвы и веселый крик ребят, игравших на школьном дворе.

Я встала и пошла к двери, на ходу напевая какую–то быструю песенку. Послышался звук отодвигаемых стульев и весь класс тоже потянулся на улицу. В воздухе пахло летней свежестью. Ветерок обнимал деревья. А впереди бежал Мишка к старому стадиону. Я и все наши одноклассники бросились за ним.

На траве лежала Пелагея, держа в вытянутых перед собой руках только что пойманного кузнечика. Он отчаянно вырывался, а она так увлеклась, что не сразу заметила нашу приближающуюся процессию во главе с Непугалкиным. Он окликнул ее, и Пелагея, от неожиданности выронив кузнечика, обернулась. Очки увеличивали ее глаза в несколько раз, а волосы были спутаны и лохматы.

«Никогда она не была прекрасней, чем сейчас», — подумал Мишка. И сказал: «Пелагея, прости нас пожалуйста! Кошку мучила не ты, мы это знаем. Почему

ты сразу нам об этом не сказала?» Мишка улыбнулся и оглянулся на меня.

Я не сказала ни слова и правильно сделала, иначе мы бы не услышали тихих слов Пелагеи: «Я не есть предатель чистокровных! Я есть предатель бренной жизни на земле!» И с важным видом отвернулась, принявшись отыскивать в траве сбежавшего кузнечика.

Эти слова из уст будущей шестиклассницы прозвучали так нелепо и вместе с тем глубокомысленно, и, несмотря на их заумность, так легко и просто все объясняли, что меня мгновенно осенило грандиозное открытие: существует еще один вид высшего разума. Это

высший разум будущих времен. И его представитель на Земле — Пелагея.

Обстановка мигом разрядилась. Все дружно захохотали. Мишка катался по траве. Борька и Коля хлопали друг друга, пытаясь остановить приступы смеха. А я радовалась, что наконец все закончилось. И никогда в жизни мне не было так хорошо и весело на душе, как тогда, в теплый майский день, на поле среди кузнечиков и одноклассников, о которых напоминал всей округе только громкий веселый смех. Детский смех.