Станислав Дыгат - Путешествие

— Прошу прощения… — простонал он наконец и остановился, не зная, что сказать дальше. Но девушка вдруг рассмеялась.

— Нет, нет. Вы не ошиблись. Это я. Вы не думайте, что я вас не узнала. Я только была застигнута врасплох и очень удивилась. Мы так давно не виделись, а я как раз сегодня думала о вас. И вот вы стоите передо мной, как добрый дух.

Ах, это Зита. Он должен был признать, что она чудесно его провела. Он удивлялся ее актерскому таланту и искусству перевоплощения. С помощью портного, парикмахера и, уж наверно, косметички она блестяще сумела перевоплотиться в девушку из хорошей семьи. Смогла достигнуть того, что ее черты приобрели благородство, глаза увеличились и даже нос стал другой формы. Она смотрела на него, улыбающаяся и довольная; наверно, она была в восторге, что ей удалось так его провести. Генрик взглянул на нее и тоже улыбнулся. Но в ту же секунду несмотря на всю очевидность, он опять заколебался, она ли это.

Зита протянула руку.

— Здравствуйте, — сказала она. — Ну, поздоровайтесь же со мной и присядьте хоть на минуту.

Генрик слегка пожал ее руку и сел на краешек стула. Он был очень смущен. Кельнер повернулся и

отошел.

Зита смотрела на Генрика, улыбаясь.

— Ну, что? Должно быть, я очень изменилась, если вы колебались, я ли это.

— Нет. Вы ничуть не изменились. Но вы еще прекраснее, чем раньше.

— Чем раньше, — повторила Зита и вздохнула. — А что вы здесь делаете?

— Где?

— Здесь, на Капри. Зачем вы сюда приехали?

— А зачем приезжают на Капри?

— Я не знаю, — сказала Зита тоном капризной принцессы. — Мне здесь очень скучно. Увезите меня отсюда,

Генрик смотрел на Зиту с недоумением. Он не понимал, к чему она клонит, каким образом намерена продолжать разыгрывать спектакль, который он ей заказал. Он смотрел на нее еще и потому, что она действительно была прекрасна. Все это казалось ему глупым и безвкусным, недостойным и ненужным. Почему им нельзя побыть друг с другом просто, без этого балагана? Нужно кончать эту игру.

Зита улыбнулась.

— Ну, не смотрите же на меня с таким удивлением. Я не собираюсь всерьез обременять вас собой. Но, может быть, если у вас нет ничего лучшего, вы составите мне компанию?

— Но ведь я для этого и приехал.

Зита улыбнулась снова.

— Ах, вы очень славный. Не сердитесь на меня. Вы очень милый. Вы хотите сказать, что вас сюда привело предчувствие? Но тогда вы не должны говорить об этом с такой унылой миной. Не кажется ли вам, что пора кончать эту комедию? Ведь это не может долго продолжаться.

— Да. Конечно. Я тоже так думаю.

— Вы на меня сердитесь?

— Простите. Я не понимаю.

— Знаете что? Давайте выпьем чего–нибудь. Только покрепче.

— Непременно. И как можно скорее.

— Но не здесь. Мне здесь надоело. — Возле пассажа есть бар…

— Так пойдемте туда.

Они встали и пошли. Некоторое время шли молча. Казалось, Зита борется с собой. Наконец она сказала:

— Когда вы поняли, что я не та, за кого вы меня приняли? Вы не сердитесь на меня за эту глупую шутку?

Генрик остановился. Он почувствовал биение в висках и слабость в ногах.

— Ну, идемте же, — сказала она. — Что же вы остановились? Вы все–таки сердитесь на меня? Вы хотите уйти? Нет, нет. Очень вас прошу, не оставляйте меня одну. Неужели она действительно так похожа на меня?

— Кто? — спросил Генрик глухо.

— Та женщина, за которую вы меня приняли.

— Похожа. Но не очень.

Они опять остановились, но девушка слегка потянула Генрика за рукав, и они пошли дальше.

— Когда я сказала, что вы не ошиблись и что я сразу вас узнала, вы все–таки ошиблись.

— Ненадолго.

— И все–таки ошиблись. Как это могло случиться? Должно быть, я очень на нее похожа. Кто она?

— Нет, правда, вы не очень на нее похожи. Хотя я мало ее знаю и давно не видел.

— Но кто она?

В этот момент они входили в бар, и Генрик не ответил. Бармен приветствовал Генрика, как старого знакомого.

— Браво! — крикнул он. — Великолепно! Я говорил, что вы еще к нам вернетесь. Граппа?

— Что вы будете пить? — спросил Генрик девушку. — Я люблю граппу.

— Что ж, пусть будет граппа.

— Я пью двойную.

— Пусть будет двойная.

Генрику показалось, что девушка вдруг загрустила. Она смотрела куда–то в сторону и даже тихо вздохнула.

«Это смешно, что я принял ее за Зиту, — подумал Генрик. — У нее такая нежная красота, она такая необыкновенная. Я поглупел от этого ожидания, и все перепуталось в голове. Ведь она даже не похожа на Зиту».

Девушка задумчиво улыбнулась чему–то. Вдруг она словно очнулась, повернулась к Генрику и, улыбаясь, положила ему на плечо руку.

Они стояли у стойки близко друг к другу.

— У вас был такой смешной вид, когда вы заметили свою ошибку. Совсем как у маленького мальчика, который разбил фарфоровую вазу. Это–то и навело меня на мысль сыграть с вами шутку. Все это от скуки, которая одолевает меня на этом проклятом острове.

Бармен поставил перед ними два стаканчика. Они чокнулись, и Генрик выпил все, а девушка половину. Бармен протяжно свистнул.

— О, синьора здорово опрокидывает, — сказал он. — Вы полька?

— Нет, я шотландка.

— Шотландцы здорово закладывают, — сказал он с восхищением.

— Собственно, я итальянка, — сказала девушка Генрику. — Меня зовут Патриция Миллс. Мой дед приехал из Шотландии в Италию и открыл здесь торговлю чаем. Мой отец тоже торгует чаем. Мы живем в Милане. Но уже я торговать чаем не буду и отец не может с этим примириться.

— Меня зовут Генрик Шаляй, я поляк, — сказал Генрик.

— Этот кинорежиссер не ваш ли родственник? Он поляк по происхождению. Знаете что? Вы даже чем–то на него похожи.

Генрик на минуту задумался.

— Это случайность, — сказал он. — У меня нет с ним ничего общего. А вы его знаете?

— Его хорошо знает мой отец. Он даже когда–то приходил к нам домой. Но это было давно. Мне было тогда тринадцать лет. «Ну что? — сказал он мне. — Ты хотела бы стать кинозвездой?» И ущипнул меня за щеку.

«Скотина», — подумал Генрик.

— Можно налить? — спросил бармен.

— Нет, нет, — сказала Патриция. — Мне, во всяком случае, нет. Я не рассчитала свои силы, — обратилась она к Генрику, — я не допью и этой половинки. Это слишком крепко, я не привыкла. Но мне очень приятно, правда, очень приятно.

— О, мне тоже, — сказал Генрик. — Куда мы пойдем?

— Мне совершенно все равно, — сказала Патриция. Она посмотрела Генрику в глаза так, что ему стало

жарко.

Они расплатились и вышли.

— Вы надолго приехали? — спросила Патриция.

— Не знаю. Это зависит от вас.

Патриция ничего не ответила, а Генрик испугался, что он сказал что–то вульгарное, неуважительное и что она на него обиделась. Они спускались к морю со стороны Марина Пикколо. Наконец Патриция сказала: