Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

— Доброе утро, дорогая, — с теплыми нотами в голосе сказал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Утро доброе, милый, ощущаю я себя прекрасно, — обматывая подол ночной рубашки вокруг хорошеньких ножек, мелодично отозвалась она. Облокотилась о деревянный плинтус, — Мне кажется, что вчерашняя аудиенция в королевском дворце удалась на славу. Как ты считаешь?

— Она прошла более, чем успешно, я даже не рассчитывал на такие прекрасные результаты, — согласился собеседник. — Парочка весомых договоров, несколько новых предложений о сотрудничестве со всемирно известными фирмами. О подобном исходе дел с большой порцией интересной деловой информации можно было только мечтать. Спасибо тебе за серьезную помощь в моих делах.

— Я сама удивилась охватившему меня желанию во чтобы то ни стало поддержать тебя. Не поверишь, едва не прошибла нервная дрожь от мысли, что королева не задержится возле нас, а пройдет мимо, — женщина засмеялась, отставила ногу в сторону. — До сих пор не могу понять, почему нестерпимо зачесалось набиться к самой Елизавете Второй на ужин для избранных, а после него взяться за не свойственную мне работу — обработку нужных людей в пользу твоей фирмы. По моему, в любви я тебе еще ни разу не признавалась.

— А я никогда не скрывал, что дороже тебя у меня никого нет, — отложив паркер на бумаги, с удовольствием посмотрел он на лукаво ухмыляющуюся подругу. — Скажу больше, мечтаю о будущем семейном благополучии только в союзе с тобой.

— О, какой всплеск горячих чувств! Так недолго прийти к выводу, что, наплевав на все брачные процессы, сейчас мы находимся в свадебном путешествии.

— Извини, дорогая, но правила нужны лишь на пустом месте, чтобы упорядочить дальнейшие действия, или на переполненном, для той же цели. А у нас, я так полагаю, фундамент уже наметился. Во всяком случае, имея ввиду себя, чертежи для семейного очага я подготовил давно.

— Ты не торопишься? — продолжая игриво усмехаться, спросила она с едва заметной настороженностью.

— Ничуть, я говорил, что с первого часа нашего знакомства мой маленький и узкий по части наращивания не знаний, а всего лишь капитала, мир заполнен одной тобой. Только ты имеешь право возвышаться над самым главным, которому я посвящаю свою жизнь. Даже на вчерашнем приеме у королевы Англии я обращал внимание не на впервые увиденную монархиню из современной легенды, а взора не спускал с тебя. Ты была прекрасна, как никогда.

— Поразительно, но сама Елизавета Вторая постоянно искала глазами тебя. Ручаюсь, ты ей здорово приглянулся, — не отвечая напрямую на комплимент, притворно вздохнула женщина. Словно что–то решив, откачнулась от дверного плинтуса. — Но на сегодня этих признаний хватит, иначе ты заговоришь стихами, а я начну танцевать арабский танец живота. Не сомневайся в моих способностях, я хорошо умею это делать.

— А из меня вышел бы отличный зритель.

— Мой милый, вынуждена напомнить, что здесь нам уже не до развлечений. Времени для пребывания в столице Великобритании с достойной этой страны королевой–матерью осталось мало. Тебе пора вновь окунаться в работу, иначе ничего не успеешь, — собеседница категорично чиркнула пальцем по воздуху. — Кто–то сказал, что в Лондоне мы пробудем не больше полутора суток.

— Извини, дорогая, придется задержаться еще на сутки, — снова подбирая паркер с бумаг, признался спутник. — Подписанные контракты и новые деловые предложения заставляют заняться ими не медля.

— Значит, у меня есть возможность для обзорной экскурсии? — обрадовалась собеседница.

— А что в прошлые приезды тебе не удалось узреть?

— Во первых, с удовольствием полюбовалась бы лохнесским чудовищем, которого до сих пор никто не сумел поймать, во вторых, опять съездила бы в Стоунхендж, чтобы постоять возле мегалитического сооружения из камня, воздвигнутого тысячелетия назад. В третьих, снова побывала бы на нулевом меридиане в Гринвиче. Представляешь — нулевой, как здорово! Продолжить?

— Осмотреть даже перечисленное ты просто не успеешь, я уже забронировал билеты на самолет. Кстати, пока мы не собирались, ты не надумала еще раз изменить маршрут нашего путешествия?

— Ни в коем случае, самолетом до Берна, потом на машине через альпийские горы до прекрасной Венеции. Прости меня тоже, дорогой, но второго путешествия на пароме через Ла — Манш я просто не осилю.

— Поэтому мы выбрали самолет, — мужчина нажал какую–то кнопку на лежащем перед ним ноутбуке, хитро прищурился. — Но летчики не признают опозданий.

— Как и железнодорожники с моряками, — засмеялась собеседница. — Не беспокойся, все значительное у англичан собрано почти в кучу, расстояния между чудесами небольшие.

— Ну что же, согласен, — утвердительно кивнул он. — Вечер, надеюсь, мы проведем вместе?

— Обязательно, я успела соскучиться без этого неловкого Докаюрона…

— А у меня голова трещит от новых историй о нем…

На противоположных стенах просторной гостинной комнаты висели два темных портрета, написанных неизвестными английскими художниками пятнадцатого века. На одной на переднем плане был изображен дождливый пейзаж с шотландцем в клетчатой юбке на фоне рыцарского замка с зубчатыми стенами, на второй момент вручения королем награды какому–то вельможе в королевской резиденции. Несмотря на темный фон картины не угнетали, а как бы исподволь переносили присутствующих в те далекие чопорные времена. Мягкий ненавязчивый свет от причудливых настенных бра падал на накрытый белоснежной скатертью, уставленный фарфоровыми тарелками с разнообразными закусками, красивой хрустальной вазой с фруктами и обязательной бутылкой с марочным вином, старинный ореховый стол на гнутых ножках, стоящий посреди помещения с высокими лепными потолками. В витиеватом с узким горлышком сосуде из разноцветного веницианского стекла источал нежные запахи огромный букет оранжерейных цветов. Изредка женщина наклоняла к нему голову, раздувала тонкие ноздри и втягивала в себя неземную палитру, испускаемую полупрозрачными лепестками. В такие моменты сидящий напротив мужчина ревниво отводил взгляд в сторону. Букет был прислан из Букингемского дворца, принес его разукрашенный золотыми галунами негр лакей, внутри находилась записка, из которой следовало, что преподнес цветы некто, не теряющий надежды на возобновление с женщиной дружеских отношений. Поначалу она капризно фыркнула и хотела отослать букет обратно, но поразмыслив, решила оставить. На записку особого внимания не обратила, лишь прочитала и, недоуменно пожав плечами, засунула опять между стеблями. Лакей негр тоже ничего путного не сказал, получил свои десять долларов и припустил бегом вдоль длинного и широкого коридора гостинницы. Дав мужчине немного помучиться в раздумьях, женщина решила, наконец, высказать свои предположения: