Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

На оголенные плечи легли широкие ладони, погладили указательными пальцами подбородок женщины и успокоились на ее груди. Она чуть повернула голову назад, скосила продолговатые глаза на мужчину:

— Ты закончил свои дела? — чувствуя, как от партнера исходит внутренняя сила и спокойствие, негромко спросила она.

— Даже успел продвинуться на шаг вперед, — обдавая кожу на ее шее клубочками тепла, зарокотал в ухо его бархатистый голос. — С Италией у моей фирмы никогда не было проблем, несмотря на то, что мафиозные структуры здесь как нигде в авторитете.

— Ну–ну, не преувеличивай, мафиозные кланы, как мне помнится, угнездились только на Сицилии, — не согласилась женщина. — Сначала они выполняли роль защитников народа от иностранных завоевателей, а потом переросли в бандитские группировки…

— … которые с острова расползлись не только по всей Италии, но и по всему миру, — докончил предложение собеседник. — Прости, милая, к сожалению, это наша действительность и если бы мы вовремя не подсуетились, вряд ли что–либо удалось бы сделать даже в этом, предложившем миру демократический строй, государстве под руководством нынешнего лидера партии «Вперед Италия» Сильвио Берлускони.

— Ты с ним еще не познакомился? — быстро спросила женщина.

— А что такое? — немного отстранился спутник. — Ты успела соскучиться по приемам?

— Я имела ввиду совсем другое — он очень импозантный мужчина и мне кажется, что за Берлускони большое будущее.

— Если его не остановит налоговая полиция. Этот лидер правящей партии очень умен и остер на слово, но, к сожалению, азиатские привычки по части подкупов со взятками здесь проявляются сильнее, нежели в остальной Европе. Сказываются не только набеги мамлюков, но и влияние близких восточных соседей.

— Я с тобой согласна, к тому–же сама Италия состоит из разноцветных лоскутов. На севере ее открывает почти арабская Венецианская республика, а на юге замыкает полуазиатское Неаполитанское государство, там даже жители, в отличие от рослых голубоглазых северян, невысокие и черные.

— Остается лишь Рим с его тысячелетними демократическими устоями, — засмеялся мужчина, пройдя к столу, он оседлал венецианский стул и протянул руку к графину с вином. — Тебе не кажется, что мы начинаем потихоньку политизироваться, в то время, как цели перед собой ставим совершенно другие?

— Разница, каким из путей взобраться на вершину власти, небольшая, — присаживаясь напротив, улыбнулась женщина. — Главное, чтобы в любом из случаев чувствовать себя комфортно.

— Это я тебе обещаю.

На балкон легли первые тени от наступающей ночи, пахнуло прохладой, принесшей с собой ароматные запахи чего–то неповторимо итальянского. Может быть перепорхнувший через Адриатику ветер захватил с собой из арабских стран запах восточных сладостей и смешав его с переданными морем Тирренским африканскими ароматами, преподнес как национальное достояние этой страны. А может древняя земля Тосканы сама источала никому не уступающие по благовонию свои запахи. Из раскрытой в комнату двери сочился свет от хрустальной люстры, почти опустевший графин для вина играл правильными гранями. Искры отскакивали от него, впивались в бриллиантовую брошь на платье женщины над левой грудью, в крупные серьги в аккуратных розовых ушах, перепрыгивали на серебряные перстни с такими же камнями. Они добросовестно исполняли роль отлетевших от большого костра крохотных сгустков огня, воспламенявших нутро благородных камней, заставлявших тех в свою очередь рассыпаться бесчисленным множеством разноцветных светлячков. От этого безумства игры света и теней возникала небольшая радуга, которая на доли секунды зависала над женщиной, делая ее похожей на осыпанную сокровищами царицу Савскую или на не менее загадочную Клеопатру. Но обладательница чудного образа мало обращала на это внимания, неторопливые движения рук и гордо вскинутая голова говорили о том, что цену себе она знает и без этого фейерверка. Зато сидящий напротив собеседник все чаще взгляды украдкой менял на долгие смотрины неземного творения, на то, чтобы прибавить в переполненную любовью собственную кладовку новый, достойный возлюбленной, штрих. Искры не обходили стороной и его массивный перстень, и алмазные запонки на белой рубашке в крупную светло–коричневую полоску, и навороченные швейцарские золотые часы с россыпью бриллиантовой крошки по всему циферблату. Но проскакивали они по этим вещам куда стремительнее.

Наконец женщина осмотрелась вокруг, прикурив длинную черную сигарету, повертела в пальцах неизменную зажигалку. Выпустив дым через сложенные в трубочку губы, вскинула свои миндалевидные глаза на собеседника:

— Итак, дорогой, на каком из эпизодов мы тогда остановились?

— Ты это о чем? — занятый своими мыслями, отставил бокал в сторону мужчина.

— Все о том же, о нашем несравненном Докаюроне, — улыбнулась она. — Надеюсь, наша тысяча и одна ночь не спешит подходить к завершающей фазе.

— А чем мы хуже арабов, — подхватил благодушное настроение спутницы мужчина. — Лично у нас все только начинается.

— Тогда продолжим, пока дно в графине еще покрывается некоей толикой чудесного напитка и пока солнечные лучи из–за гор не отсалютовали световым веером. Он опахнет засыпающий анклав коротким взмахом и растворится во тьме.

— Но пока этого не произошло, мы успеем напитаться сексуальными заботами нашего героя и где–то порадоваться за него, а где–то посочувствовать. Не так ли, милая?

— Сочувствовать ему я уже не желаю, этот паразит с каждым разом наглеет все больше, — собеседница сделала кистью руки отвергающее движение, заставив спутника невольно прыснуть в воротник рубашки. — А вот проследить за его дальнейшими опытами над слабой частью населения Земли мне не терпится. Когда–то же должен кто–то оторвать ему гениталии за безудержное стремление к сексу, или, по крайней мере, хотя бы на время удовлетворить, иначе он посшибает все столбы вдоль всех дорог.

— Чем? — не сумел справиться со смехом мужчина.

— Тем самым, который отрастил…

— Ему такой достался… ик, с рождения.

— Тем более, он обязан владеть им с умом.

— Тогда слушай… ик, кстати, судьба у Доки… ик, не такая уж легкая… Прости.

— Прощаю и слушаю во весь слух. И перестань икать.

— Слушаюсь… ик, на чем мы остановились?..

На другой день Дока появился на пляже лишь к ближе к вечеру, он специально прошел все процедуры, чтобы больше не встречаться с пловчихой. Он знал наверняка, что не сумеет устоять перед блеском ярко–синих зрачков обладательницы идеальной фигурки, перед ее обаятельной улыбкой, украшенной белыми ровными зубами. Она должна была уезжать, вот и пусть поезд уносит ее в родные края. Пловчихи действительно нигде не было видно. Зато теплая компания из дождливого Подмосковья оказалась на прежнем месте, только на запачканном покрывале стояли не две бутылки с портвейном, а сразу несколько. Посередине возвышался баллон с пивом. Завидев Доку, бывшая сексуальная партнерша тут–же принялась махать руками: