Борис Кригер - Воспоминания Жанны Кригер

В конце июля румынские оккупационные власти создали еврейский комитет, в составе 22 «интеллектуальных евреев». Комитет возглавил доктор Г. Ландау, его заместителем стал адвокат А. Шапиро. Комитет организовал суповые кухни, которые отпускали около 200 обедов в день. 11 сентября был открыт детский дом для 28 сирот. В октябре 1941 года после ликвидации части узников румынские власти стали осуществлять депортацию евреев в Транснистрию. Еврейская община Румынии и еврейский комитет предпринимали отчаянные попытки добиться отмены депортации. Доктор Г. Ландау отказался представить списки евреев, предназначенных к депортации, и вместе с женой покончил жизнь самоубийством. Его заместитель А. Шапиро незадолго до ликвидации гетто тайно в форме румынского офицера прибыл в Бухарест и пытался при помощи еврейской общины Румынии отменить приказ о депортации. Были направлены обращения к королеве–матери и к высшему духовенству Румынии. Но министр внутренних дел М. Антонеску согласился оставить в Кишинёве только 100 крестившихся евреев.

Депортация проходила в очень тяжелых условиях. Людей гнали в основном пешком. Только последние партии депортируемых отправляли на подводах. Большинство погибли по дороге. Так, из 2500 кишинёвских евреев в концентрационный лагерь Доманевка в Одесской области прибыло только 160 человек; остальные погибли по дороге от голода, холода, болезней или были уничтожены румынскими жандармами.

В гетто Кишинёва действовало еврейское сопротивление. Был создан городской подпольный центр, в который вошли в основном евреи. Б. Дейч, один из руководителей подполья, создал боевую группу в гетто.

Многие евреи Кишинёва вернулись в город из эвакуации и Транснистрии. В 1959 году еврейское население Кишинёва составляло 42 900 человек, в 1970 году — 49 900, в 1979 — 42 400.

Среди евреев, подписавших в 1956 году опубликованный в газете «Известия» официальный протест против Синайской кампании, значится и имя раввина Кишинёва. В начале 1960‑х годов власти препятствовали совершению ритуальных обрядов, в том числе обрезанию. Однако в 1965 году была разрешена выпечка мацы. В 1958 году старое еврейское кладбище Кишинёва было разделено на две части, одну из которых власти отвели под рыночную площадь. Окончательно еврейское кладбище было закрыто в 1960‑х годах, надгробные плиты повреждены или уничтожены. В 1962 году по обвинению в «экономических преступлениях» был арестован 31 еврей Кишинёва. В 1967 году несколько студентов–евреев были исключены из местного университета за отказ публично осудить «израильскую агрессию».

Основанная в 1966 г. самодеятельная Еврейская музыкально–драматическая студия Кишинёва (около 100 человек) поставила спектакль «Гершеле Острополер».

С конца 1960‑х годов евреи Кишинёва участвовали в борьбе евреев Советского Союза за право выезда в Израиль. Некоторые еврейские активисты были арестованы и приговорены к разным срокам лишения свободы на кишинёвском процессе, проходившем 21–30 июня 1971 года и явившемся продолжением ленинградских процессов в Советском Союзе. В конце 1976 года еврейские активисты Кишинёва провели семинар по вопросам еврейской культуры. В 1989–2004 годы многие евреи Кишинёва выехали в Израиль, США, Германию и другие страны мира. По данным Министерства абсорбции Израиля, в 1989–2003 годы из Кишинёва в Израиль выехали 24 990 человек.

С конца 1980‑х годов в Кишинёве начался процесс восстановления общественных, религиозных, культурных организаций. Функционируют представительства Джойнта, Еврейского агентства, Израильский информационно–культурный центр. В Кишинёве находится центр Ассоциации еврейских организаций и общин (председатель С. Шойхет), синагога (раввин З. Абельский). Функционируют Еврейский народный университет, две школы, в том числе Технологический колледж ОРТа имени Т. Герцля. Выходит большое количество изданий еврейской периодической печати: «Израильский калейдоскоп» (издание Израильского информационно–культурного центра), «Гешер» — бюллетень еврейских общин Молдовы, «Еврейское местечко» — издание благотворительного фонда «Дор ле–дор», «Наш голос» (издание Ассоциации еврейских организаций и общин), «Истоки жизни», «Маген».

— У дедушки Якова было десять детей, — продолжает Жанна Кригер. Папа — младший. Разумеется, дедушка был религиозным, соблюдал традиции, но не был ортодоксом. Почему я так говорю? Такой пример. В йом кипур он идет в синагогу и берет с собой самого младшего сына, то есть моего будущего папу. Папа еще маленький, да и не очень крепкий мальчик. Дедушка прикрывает его накидкой и сует ему ножку курицы. Отцовская забота о ребенке превышала запреты. Такой поступок говорит о том, что он не был ортодоксально верующим человеком.

Мама тоже происходила из зажиточной семьи. Ее отец владел небольшим галантерейным магазином. У этих моих дедушки с бабушкой было семеро детей: шесть мальчиков и девочка Ада. Ада Иосифовна Саховалер — моя мама. Дедушка Иосиф несколько строже блюл религиозные требования, хотя и он допускал некоторые вольности. Все мамины братья — революционеры, вообще не признававшие Бога. А значит, не соблюдали и кашрут, ели все, что под руку попадет. Иногда приносили в дом свиное сало.

Дедушка не давал им посуды. «Вот вам бумажки, и на них ешьте вашу гадость». Потом эти бумажки выбрасывали. Из этого можно сделать вывод, что и дедушка по маминой линии тоже не был ортодоксом.

— Бабушка (Ада Иосифовна), — вспоминает Борис Кригер, — часто рассказывала о начале ХХ века, оно было наполнено ее юностью, стихами, веселыми братьями. Кстати, дедушка, Борис Яковлевич, тоже писал в молодости стихи, и его хвалили… Конечно, ничего от этих ранних стихов не осталось… Бабушка очень часто читала мне одно и то же стихотворение: «Итак — начинается утро…» Она говорила, что его сочинил ее брат, но уже после того как бабушка умерла, этот маленький шаловливый обман раскрылся после почти ста лет невинного бабушкиного заблуждения… Это был стихи Саши Чёрного. Вот это стихотворение целиком, во всей своей язвительной красе… Я не уверен, полностью ли его читала наизусть мне бабушка.

ВСЕРОССИЙСКОЕ ГОРЕ

(Всем добрым знакомым с отчаянием посвящаю)

Итак — начинается утро.

Чужой, как река Брахмапутра,

В двенадцать влетает знакомый.

«Вы дома?» К несчастью, я дома.

(В кармане послав ему фигу,)

Бросаю немецкую книгу

И слушаю, вял и суров,

Набор из ненужных мне слов.

Вчера он торчал на концерте -

Ему не терпелось до смерти

Обрушить на нервы мои

Дешевые чувства свои.

Обрушил! Ах, в два пополудни