Сол Беллоу - Дар Гумбольдта

— Так ты собираешься в Европу вместе со своей молодой подружкой? — поинтересовалась она.

Я изумился:

— Кто тебе сказал?

— Я как-то случайно столкнулась с Джорджем Свибелом.

— Хотел бы я, чтобы Джордж не трепался о моих планах на каждом углу.

— Да брось ты, мы же знаем друг друга всю жизнь.

— Слухи дойдут до Дениз.

— Думаешь, у тебя еще есть секреты от этой женщины? Да она видит сквозь стальную стену, а ты уж никак не стальная стена. Ей даже не нужно просчитывать твои намерения, достаточно представить, чего хочет от тебя эта молодая дама. Зачем ты дважды в год ездишь в Европу с этой девицей?

— Она пытается найти своего отца. Ее мать не уверена, какой из двух мужчин… А прошлой весной я ездил в Лондон по делу. И мы заодно заглянули в Париж.

— Ты, наверное, чувствуешь себя там как дома. Французы произвели тебя в рыцари. Я сохранила вырезку из газеты.

— У меня самое низшее из рыцарских званий.

— Скажи, путешествия с шикарной большой красивой куклой льстят твоему тщеславию? Как она себя чувствует среди твоих высокопоставленных европейских друзей?

— Ты знаешь, что пел Вудро Вильсон во время свадебного путешествия с Эдит Боллинг [322]? «О, прекрасная куколка!» Проводник спального вагона как-то утром видел, как он танцует и напевает.

— Вечно ты найдешь какой-нибудь этакий факт.

— А ведь он один из наших самых достойных президентов, — добавил я.

— Нет, за границей Рената не произвела фурора среди женщин. В Лондоне я повел ее на званый обед, и хозяйка нашла ее ужасно вульгарной. И совсем не из-за бежевого кружевного прозрачного платья. И не из-за макияжа, форм или энергии жизни, которую она излучает. Просто она оказалась чемпионом по боксу в компании паралитиков. Зато министр финансов пришел от Ренаты в восторг. И даже сравнил ее с одной из виденных им в Прадо женщин, удостоившихся кисти великого испанского мастера. Но дамы обошлись с нею грубо, и она потом плакала, причитая, что все дело в том, что мы не женаты.

— Держу пари, на следующий день ты накупил ей взамен великолепных нарядов на кругленькую сумму. Но каким бы ты ни был, я ужасно рада видеть тебя. Ты просто лапушка. Твой приход — настоящий бальзам на душу простой бедной женщины в летах. Выполнишь одну мою прихоть?

— Конечно, Наоми, если это в моих силах.

— Я любила тебя, но вышла замуж за обычного чикагского парня, потому что никогда толком не понимала, о чем ты говоришь. Мне ведь было только восемнадцать. Теперь, когда мне пятьдесят три, я часто спрашиваю себя, буду ли я сегодня понимать тебя лучше? Поговори со мной так, как разговариваешь со своими умными друзьями, а еще лучше — как с самим собой. Вот, например, тебе сегодня в голову приходила какая-нибудь важная мысль?

— Я думал о праздности, о том, какой я ленивый.

— Глупости. Ты много работаешь. Я точно знаю, Чарли.

— В этом нет никакого противоречия. Ленивые люди работают усерднее всех.

— Расскажи мне об этом. Но только, Чарли, не нужно ничего упрощать. Просто говори со мной, как с собой.

— Некоторые считают, что леность — один из смертных грехов — означает обычное лентяйство, — начал я. — Увязание в болоте. Неповоротливость. Но леность в большой степени скрывает под собой отчаяние. На самом деле лень — это состояние занятости, сверхактивности. Эта активность разгоняет чудесный покой или равновесие, без которых не может быть поэзии, искусства и мышления — ни одного из высших проявлений человека. Для этих исполненных лености грешников, по мнению некоторых мыслителей, собственное существование становится непереносимым. Они трудятся, потому что покой вселяет в них ужас. В древней философии проводилось различие между знанием, полученным опытным путем ( ratio ), и знанием, полученным чуткой душой ( intellectus ), которая различает сущность вещей и приходит к пониманию непостижимого. Но для этого душе требуется необыкновенная сила. Тем более необыкновенная, что общество все больше и больше требует от внутреннего «я», все больше и больше заражает нас своей неугомонностью. Общество приучает нас к рассеянности, поселяется в сознании и расширяет свои владения по мере расширения самого сознания. Настоящая вязкость, вязкость созерцания или воображения, таится на границе сна и грез. Так вот, Наоми, поверженный Америкой, но полный решимости противостоять ее материальным интересам и надеясь на искупление через искусство, я погрузился в глубокое забытье, продлившееся годы и десятилетия. Очевидно, во мне не оказалось того, что требовалось. А требовалось больше силы, больше отваги, больше мощи. Конечно, Америка — явление непреодолимое. Но это ничуть меня не оправдывает. К счастью, я еще жив, и возможно, у меня еще осталось в запасе какое-то время.

— Это действительно пример твоего мыслительного процесса? — спросила Наоми.

— Да, — ответил я, не осмелившись упомянуть при ней Силы, Начала и Ангелов.

— О, господи, Чарли, — сочувственно вздохнула Наоми. Она действительно жалела меня. Подавшись вперед и приятно овеяв своим дыханием, она потрепала меня по руке. — Конечно, со временем ты стал еще более странным. Теперь я понимаю, какое большое счастье для нас обоих, что мы никогда не жили вместе. Мы бы не вылезали из непонимания и конфликтов. Ты бы разговаривал сам с собой о высоких материях и каждый день изводил меня витиеватыми речами. Возможно, что-то такое во мне провоцирует тебя непонятно выражаться. В общем, ты уже раз съездил в Европу со своей дамочкой, и ее отца вы не нашли. Но когда ты уезжаешь, здесь без отца остаются сразу две девочки.

— Я тоже об этом думал.

— Джордж говорит, что ты особенно любишь младшенькую.

— Да, Лиш очень похожа на Дениз, и я действительно больше люблю Мэри. Но борюсь со своей предвзятостью.

— Меня удивило бы, если бы ты не любил этих детей до безумия, хотя и своеобразно. Как и у всех, у меня есть свои проблемы с детьми.

— Только не с Мэгги.

— Нет, не с ней. Мне не нравилась ее работа у Стронсона, но теперь, когда на нем можно поставить крест, она спокойно устроится куда-нибудь еще. Меня беспокоит сын. Ты прочел его заметки в местной газете о преодолении наркотической зависимости? Я посылала их тебе, чтобы узнать твое мнение.

— Нет, не читал.

— Я дам тебе другой комплект вырезок. Хочу, чтобы ты сказал мне, талантлив он или нет. Сделаешь это для меня?

— У меня даже мысли нет отказаться.

— Лучше бы она почаще к тебе приходила. Люди слишком много взваливают на тебя. Знаю, мне не следует просить тебя. Ты собираешься уезжаешь, у тебя, должно быть, куча дел, но я хочу знать.

— Этот молодой человек похож на сестру?

— Нет. Он больше пошел в отца. Ты, наверное, мог бы повлиять на него. Как солидный человек с безумными идеями. Он тоже начал с безумств.