Сергей Гаврилов - Доспехи

— а она не рассказывала тебе, почему я ее бил? лежи, я сказал!

— никакого оправда…

— потому что пока я зарабатывал деньги, она трахалась с моими друзьями. друзей у меня много, но ни один не ушел обиженным. у нее бешенство матки. ты в дерьме, приятель.

— да как ты смеешь, лжец!

— ты клоун, ей–богу. посмотри на себя, самому не смешно? принц выезжает из леса и видит на балконе принцессу, которая машет ему платком. он подъезжает ближе — она стоит облокотившись на перила, а сзади ее пользует крестьянин, за которым еще очередь таких же выстроилась. принц разворачивается и уезжает, а принцесса сетует, что рыцари в наше время перевелись. очнись, придурок! с твоими представлениями о бабах недалеко до дурдома.

— он ничего не сказал, просто спустил меня с лестницы. а дальше события развивались, как в плохом анекдоте — я вернулся домой и застукал альдонсу с санчо пансой. толстяк, конечно, не ее трахал, а меня. не успев подумать о злых волшебниках, я сильно избил его, а затем подошел к альдонсе и ударил ее по лицу. мне сразу же стало горестно, ведь я предал себя. но, как известно, тяжелее всего дается первая измена. дальше привыкаешь.

— ты говорил, что никогда не сделаешь этого! ты такое же ничтожество, как он!

— я сильно напился. уснул во дворе, а проснулся уже у карраско — санчо заявил на меня. я еще удивился, когда его бил, почему он не пытается защищаться, а, наоборот, подставляется под удары. овцы достались санчо, а я достался науке. что поделаешь‑love hurts.

паромщик хмыкнул.

— love never. she was a wrong princess.

— в этом мире все вожделеют несуществующего. фотошоп дан нам милостивым господом.

дон кихот сплюнул и воткнул в рот сигарету.

— на этот раз я загремел надолго. самое яркое воспоминание — хорхе из альбасете, слепой на один глаз. однажды он попросил бога подсказать ему гениальную идею, чтобы с ее помощью разбогатеть. бог подсказал, и хорхе, дабы ничего не забыть, решил отправить ее себе подробным эсэмэсом. он был очень возбужден, поэтому ошибся в одной цифре и послал сообщение незнакомцу. страх, что незнакомец использует его идею для собственного обогащения, быстро перерос в психоз. он отправлял на неведомый номер по сотне посланий в день, чередуя мольбы с угрозами, и через некоторое время получил ответ — спасибо за идею, идиот, я буду за тебя молиться. возможно, он просто достал парня на другом конце, тот понял, что имеет дело с психом и захотел его приложить. но хорхе все воспринял всерьез — вычислил беднягу и зарубил киркой. после интенсивной терапии он начисто забыл суть божественной идеи. ему могли напомнить ее врачи или полицейские, изъявшие его телефон. но предпочли не напоминать.

● May. 18th, 2009 at 10:51 PM

по поверхности моря промчалась единственная волна — коснулась берега и сразу устремилась обратно, как на экране радара. паром закачался и медленно потянулся за ней стертой метафорой, некогда полной высокой тоски.

дон кихот покосился на собеседника, тот все видел, но оставался невозмутим. через пару условных минут паром жалобно скрипнул и остановился, успев отдалиться на пару десятков условных метров.

— больше рассказывать нечего. это все.

— сколько ты пробыл у карраско на этот раз?

— полтора года. шесть месяцев добавили за попытку сбежать, еще четыре — за драку, в которой я не участвовал.

— болезнь возвращалась?

— только пока был там. несколько эпизодов в самом начале.

— а сейчас?

— а сейчас все в порядке. с первого раза я не понял главного. в третьем нужды нет.

— что же ты понял?

— я ошибся, решив, что избавился от иллюзий и отправляюсь в реальный мир. поэтому все закончилось скверно.

— то есть, иллюзии остались?

— дело не в этом.

— а в чем?

— в том, что реального мира не существует. тот, который я ошибочно за него принял — просто иллюзия большинства. тебе надо разделить ее, чтобы сойти за нормального.

— неужели нет альтернативы?

— разумеется, есть. держись в стороне и не навязывай миру своих иллюзий. мир не любит самодеятельности, для особо упорствующих петрушек у него есть лечебницы.

— и ты, конечно, выбрал держаться в стороне.

— конечно.

— ты выбрал печаль.

— ну я же рыцарь печального образа.

паромщик улыбнулся и повернулся к дон кихоту.

— я хочу тебя кое с кем познакомить.

— с кем?

— сид ахмет бен–инхали. помнишь такого?

— меня не приняли в «аль–каиду». я провалил собеседование.

— это псевдоним. на самом деле, он швед. бывший летописец.

— зачем же мне с ним знакомиться?

— ты не волнуйся, это ненадолго. просто закрой глаза.

дон кихот пожал плечами и театрально зажмурился. паромщик выдержал короткую паузу.

— открывай.

от прибрежного пейзажа не осталось и следа. теперь они сидели на внушительных размеров прямоугольнике, за периметром которого не было ничего, кроме равномерно серого неба. продолжая ощущать спиной расколотый валун, дон кихот обернулся и уперся взглядом в бетон вентиляционной шахты. поднявшись на ноги, он подошел к самому краю крыши, посмотрел вниз и присвистнул. бесчисленные ряды этажей уходили вдаль стеклянным наконечником гигантского копья, нацеленного на плотную облачную завесу. судя по всему, крыша у небоскреба была с противоположной стороны. даже для привыкшего к аномалиям дон кихота это было слишком — почувствовав тошноту, он попятился назад и наткнулся на подоспевшего паромщика.

— мы внизу или наверху?

— наверху.

— а облака?

— мы над облаками. за ними — нижние этажи. это самое высокое здание в мире. по крайней мере, пока… а вот и наш шведский камрад.

дон кихот проследил за взглядом паромщика и увидел сидящего на вентиляционной коробке человека. видимо, он был там с самого начала. человек спрыгнул на крышу, распахнул объятия, и на его кипенно–белой футболке «зажглась» красная надпись — «don’t quixote».

— монтесинос!

швед подошел к паромщику и крепко его обнял.

— я начал забывать, как ты выглядишь.

— tjena. как ты тут?

— в порядке. most of the time the beast is humble.

— знакомься — дон кихот ламанчский. the original one.

дон кихот кивнул.

— ом малыш ом карлсон.

сид ахмет из вежливости рассмеялся.

— большая честь для меня. по правде говоря, не думал, что когда–нибудь тебя встречу. спросил бы автограф, да не перед кем хвастаться — я здесь совсем один.

разобравшись с приветственной частью, все трое уселись на краю небоскреба, свесив ноги вниз. паромщик по обыкновению занялся чиллумом. сид ахмет подмигнул дон кихоту.

— кавер–версия популярного чуда. maybe he’s not divine enough to turn water into wine, but he easily turns tobacco into charas.

— многократно повторенное, чудо перестает удивлять.