Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза

И, конечно же, восстановив военное перемирие, я иду в комнату и спокойно продолжаю спать…

Действительно, правы те, кто говорит, что самая хорошая оборона — это атака. Я настолько утихомирил сына, что он не мог и пикнуть. Однако, когда я узнал, что он вновь хочет провести мобилизацию своих игрушечных солдат, у меня начались колики в селезенке. Об этом меня известила жена. Моя жена играет в нашем доме роль СМИ. Ежедневно вечером она рассказывает мне и членам семьи о разных новостях: перегорела лампочка, не работает видео, продают комнату в общежитии, поднялось давление у мамы, кончился хлеб и так далее. Должен сказать, что мы живем в непосредственной близости от моей тещи. Можно сказать, что живем вместе… Нас разделяет лишь стена. Должен заметить, что жить в непосредственной близости от тещи и тестя — это почти одно и то же, что соседствовать с такими странами, как Иран и Россия. В любое время они могут передавать сенсационные новости «СМИ страны», суют свои носы в «страны» для разрешения тех или иных вопросов в свою пользу, пользуясь для этого всевозможными внутренними конфликтами. А это, естественно, расшатывает политические устои мужской власти. Как бы то ни было, мужчина является главнокомандующим семьи. В руки жены можно передать всю власть — даже пост министра финансов, ей можно доверить даже государственную казну, но должность главнокомандующего уступать ей ни в коем случае нельзя! Хоть я и не служил в армии, в таких делах я имею большой опыт.

Должен признать, что мои тесть и теща, примерно так же как Иран и Россия, всегда настроены недоброжелательно по отношению ко мне и всегда бывают на стороне своих дочерей и внуков. Поэтому в связи с тем, что я провел жесткую политику в вопросе этого перемирия, они предъявили мне мягкую ноту:

— Не обижай ребенка. В его годы ты не умел даже штаны расстегивать.

Мои родственники, то есть мои родители, выступают в качестве международных организаций, так как живут вдалеке от нас — в районе, и изредка приезжают к нам. С виду хоть они и считаются с Россией и Ираном, поддерживая моих жену и сына, внутренне они принимают мою сторону, ибо семьей я управляю именно так, как они того хотят. Если требуется, при помощи «полиции», то есть при помощи больших и сильных кулаков, я обеспечиваю полную и окончательную победу над женой. Однако, несмотря на все это, я, не превышая норм приличия, смотрю сквозь пальцы на акции протеста жены, ее шушуканье с соседями, и даже позволяю ей иногда плохо обо мне отзываться. В любом вопросе я вначале оцениваю ее голос, выслушиваю ее предложения, в конечном счете делаю все так, как считаю нужным сам.

По последним сведениям, полученным мною от жены, в подразделении моего сына, помимо погибших, получивших те или иные увечья и раны, есть и пропавшие без вести. Погибшие и раненые были найдены все. А с пропавшими дело обстояло гораздо хуже, так как в нашей комнате стояли высокие и тяжелые шкафы, и игрушечных солдат, находившиеся между шкафами и стенами, невозможно было из-под них достать. К тому же, по-моему, во время операции окна были распахнуты. Полагаю, что часть пропавших солдат была выброшена мною в окно — под колеса машин. Мой сын отчаялся и потерял все надежды. Для восстановления подразделения ему требовалось некоторое время. Конечно же, пользуясь перемирием, он мог провернуть свои дела. Для этого он должен был направить все свое внимание на такие безобидные вещи, как садик, школа, азбука. Моей конечной политической миссией являлось именно это. И я преуспевал в этом!

В один прекрасный день мой шурин привез к нам домой целый пакет игрушечных солдат, техники и военного снаряжения. Сын прыгал от счастья и радости. В связи с тем, что СМИ, оппозиция, Россия и Иран целиком и полностью были на его стороне, мне пришлось молчать. Как назло, мне, международные организации также приняли сторону моих жены и сына. Я остался в полном одиночестве.

Чего только не было в кульке, принесенном моим шурином: солдаты трех-четырех подразделений, три штурмовых самолета, один танк, четыре пушки, одиннадцать военизированных машин, множество гранат, мин, пистолетов, автоматов и пулеметов, даже овчарка… Помимо всего этого здесь были мешки с песком для оборудования окопов и траншей и др. Это было явное и открытое военное вмешательство. А беспристрастная и молчаливая позиция международного мира ко всему происходящему явно указывала на историческую несправедливость.

Теперь каждое утро между мной и сыном происходит следующий диалог. Он — изо всех сил, а я, полусонный, про себя…

— Будрудум!!!

«Пушка».

— Тр… Трр… Тэрэрэрэ… Дам!

«Танк».

— Та-та-та-та…

«Автомат».

— Вгхгхгхгх… Ыыыыннннн!!!

«Это „Урал“, досадивший ходжавендцам».

— Ииииииииии…

«А это штурмовики, поднимающиеся из Евлаха и летящие в направлении деревни Хога».

Богатырь.

Дыга (арм.) — парень.

Гурбанын олум (азерб.) — паду жертвой ради тебя.

Цов (арм.) — море.

Братец, племянник.

Разновидности пельменей.

Кази — судья, разбирающий дела на основе религиозного права.

Молла — мулла, служитель религиозного культа у мусульман.

Пендир — сыр домашнего изготовления.

Сорт яблок.

Могол — так называют азербайджанцев лезгины.

Мюрдашир — мойщик трупов.

Меджнун (безумный) — герой популярной на Востоке легенды, страстно влюбленный в Лейли.