Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней

— Мы не для того участвовали в двух мировых войнах, — говорил он, — чтобы теперь позволить арабам и нефтяным компаниям обогащаться за наш счет. Мы долго боролись за свои права и многого добились, но, если мы сейчас уступим, то мы сами, а может быть, и вся Западная цивилизация окажемся в руках Каина.

Теперь все это было уже в прошлом. Отец умер, и никто, кроме меня, больше не слышал его голоса. Интересно, подумал я, когда он все-таки меня отпустит?

— Когда ты узнаешь меня, Джонатан.

— Я и так знаю тебя, отец. С самого детства.

— Это ты только так думаешь. — Отец говорил непривычно ласково. — На самом деле ты начал узнавать только сейчас.

— Узнавать что?

— Кто я и откуда.

— Кто ты был, — поправил я.

— Это с какой стороны посмотреть. — Отец усмехнулся.

— По-моему, ничего не изменилось. Каким я тебя представлял, таким ты и остался.

— А я никогда и не менялся. Я всегда буду таким, каким ты меня себе представляешь. Точно так же, впрочем, как и ты.

— Послушай, отец, я уже устал от этого путешествия. Мне надоели открытия. Я возвращаюсь домой.

— Просто сейчас ты остался один. Но не торопись. Твое путешествие скоро закончится и, вернувшись домой, ты сможешь хорошенько все обдумать.

— Интересно, что еще мне предстоит узнать?

— Что такое любовь. Ты увидишь, что только полный идиот может оттолкнуть любящего человека.

— Я устал, отец. Я возвращаюсь домой.

— Не спеши. — Голос отца стал резким. — Лучше посмотри на дорогу, тогда ты сразу поймешь, почему по ней не проехала ни одна машина, и почему ты оказался в этом самом месте и в это самое время.

Я взглянул на дорогу. В миле от меня, поблескивая серебристым радиатором, с холма спускался белый «роллс-ройс». Когда он подъехал поближе, я увидел за рулем белокурую девушку. Крыша машины была поднята, и волосы девушки свободно развевались по ветру. За несколько метров до меня девушка затормозила.

Сначала никто из нас не произнес ни слова. Мы просто смотрели друг на друга, почему-то не в силах оторвать глаз. Девушка была прекрасна. Светлые, казавшиеся на солнце почти белыми волосы спадали на плечи, обрамляя лицо с высокими скулами, резко очерченным ртом и твердым подбородком. Но больше всего меня поразили ее глаза — светло-серые, с голубым оттенком. Я поймал себя на мысли, что глаза кажутся мне знакомыми, но где я их видел, не мог вспомнить.

Наконец девушка улыбнулась. Ее белые зубы сверкнули на солнце, а глаза на мгновение стали ярко-голубыми.

— Шалтай-болтай сидел на стене, — тихо, но довольно отчетливо произнесла она.

— Шалтай-болтай свалился во сне, — механически ответил я.

— Вся королевская конница…

— Вся королевская рать…

— Не могут Шалтая-болтая собрать! — Последние слова мы произнесли вместе и засмеялись.

— Шалтай-болтай — это ты? — спросила девушка.

— Не знаю. Ты думаешь, это возможно?

— Кто знает… — серьезно сказала она.

— Брось. Это лишь детские стишки.

— Тогда зачем ты сидел на заборе?

— Пока ты не приехала, я сам этого не знал, а сейчас знаю. Я ждал тебя. Я уже хотел уйти, но меня уговорили посидеть еще немного.

Девушка огляделась по сторонам.

— Кто тебя уговорил? Здесь никого нет.

— Друг, — ответил я. — Но сейчас он ушел.

— А я думала, ты позвал меня. Поэтому и остановилась.

Я промолчал.

— Но меня кто-то действительно окликнул, — сказала она. — Не могло же мне послышаться.

Я слез с забора.

— Да, это я позвал тебя, принцесса. — Я забросил сумку на заднее сиденье и сел рядом с девушкой.

— Принцесса, — задумчиво произнесла она. — Так меня называла только мама. Вообще-то меня зовут…

— Не говори, я не хочу этого знать.

— А как твое имя? Шалтай-болтай?

— Джонатан.

— Это имя очень идет тебе, — кивнула девушка, и машина тронулась с места, быстро набирая скорость. — Я отвезу тебя домой.

— Спасибо.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать. — Я прибавил себе только два месяца.

— Ты выглядишь старше. — Она достала из бардачка позолоченную пачку. — Зажги мне, пожалуйста, сигарету.

Это была марихуана, но высшего качества, в красивой коричневой бумаге с золотым тиснением. Полюбовавшись на сигарету, я зажег ее и поднес ко рту. Раньше мне никогда не доводилось курить ничего подобного. Сделав две затяжки, я протянул сигарету девушке. Но, словно не замечая этого, она нажала на газ. Машина понеслась быстрее. Через несколько секунд мы уже ехали со скоростью восемьдесят пять километров в час. Взглянув на спидометр, я вынул сигарету у нее изо рта.

— Зачем ты это сделал?

Я показал рукой на спидометр.

— Ты сказала, что отвезешь меня домой. Мне хочется, чтобы мы доехали целыми и невредимыми.

— Я хорошо вожу. — С явным неудовольствием девушка снизила скорость.

— Знаю, — сказал я, выбрасывая сигарету. — Но я человек осторожный.

Она не ответила. Вскоре мы выехали из Уэст Палм Бич и остановились возле поста сбора подорожного налога. Похоже, там ее знали.

— Хороший день, миссис Росс, — сказал служащий, давая ей сдачу с пятидолларовой купюры. На счетчике было три доллара пятьдесят центов. — Как новая машина?

— Все в порядке, Том. Спасибо.

— На одном участке вы превысили скорость, но быстро притормозили. Мы попросили патрульных не штрафовать вас.

— Спасибо, Том. — Девушка протянула ему двадцатидолларовую бумажку.

— Не надо. Они просто вас не знают.

— Спасибо.

Минут через десять мы переехали мостик, переброшенный через небольшую речушку, свернули на дорожку и вскоре остановились перед воротами. Девушка нажала на какую-то кнопку, и ворота открылись, и мы покатили по аллее, ворота за нами закрылись.

— Ну, вот мы и дома. — Девушка с улыбкой взглянула на меня.

— Прекрасно. — Я вышел из машины и открыл ей дверь.

— Возьми сумку. Сейчас август, и все слуги кроме садовника в отпуске.

Я двинулся следом за ней.

— Вот твоя комната, — сказала она, указывая на одну из дверей. — Ванная вот там, а этот коридор ведет либо на пляж, либо к бассейну. Туалет на другой стороне дома.

— А это что? — Я указал на дверь, о которой она ничего не сказала.

— Это моя комната. Раньше в ней жил муж. Еще что-нибудь показать?

— Где стиральная машина? — спросил я. — Мне надо кое-что постирать.

Я заворочался на кровати и открыл глаза. Было приятно лежать на простыне, закутавшись в одеяло, по-видимому, я успел забыть, что такое спать в постели.

Я приподнялся на локтях. Перед тем, как лечь, я засунул в стиральную машину всю свою одежду, и сейчас надо было найти сушилку, чтобы одеться к вечеру. Я вылез из-под одеяла, надел шорты, направился к двери. Неожиданно мой взгляд упал на диван. На диване, чистая и выглаженная, лежала моя одежда.