Зденек Плугарж - Если покинешь меня

Молча вошли они в автобус и остались на задней площадке. В уголочке устроилась девушка в пестрой шерстяной шапочке, возле нее широкая мужская спина с рюкзаком; две пары лыж погромыхивали, когда автобус подскакивал на ухабах. Ярда искоса поглядывал на девичье лицо. На нем видно было нетерпеливое ожидание, радостная взволнованность человека, которому предстоит провести несколько беззаботных дней. Эти двое молодых людей шутили, девушка иногда заливалась звонким смехом. Они, вероятно, ехали на Шумаву, будут там носиться по белым просторам, вечером в туристской хате потанцуют в домашних туфлях, а потом вместе пойдут спать.

Два года назад, незадолго до того, как Ярда отказался от места в большой авторемонтной мастерской и завел собственное дело, он получил путевку на турбазу «Белый крест». Здесь за четырнадцать дней он научился неплохо ходить на лыжах. На заключительных состязаниях отдыхающих он пришел к финишу третьим. И вот теперь ему померещилось, что за дрожащим окном автобуса во мраке ночи промелькнули круглые вершины Бескид, понурый Полом, завьюженные стежки на скатах Харбулака. Однажды вечером в лунном сиянии они отправились на прогулку целой компанией, и та черноглазая девушка в голубом свитере вывихнула щиколотку. Ярда нес ее часть пути на закорках и получил за это поцелуй в коридоре валашского трактирчика «У красотки Ганки», как гласила вычурная надпись над входом.

Наверное, с тех пор минуло не два года, а целых двадцать лет!

За замерзшим окном замелькали огни Нюрнберга. Пассажиров в автобусе прибывало.

Внезапно Ярду охватила разъедающая сердце зависть к тем двум, в углу. Есть люди, которые ездят на лыжные прогулки, но есть и иные, которые трескают турнепс и подумают, прежде чем позволят себе роскошь — поездку в автобусе. Ярда повернулся спиной к молодой парочке: его раздражало нетерпение, горящее в глазах девушки, ее счастье вызывало в нем ярость. «Погодите, дайте выкарабкаться из этого вшивого лагеря, и я снова стану человеком! Может быть, уже скоро я буду ездить не на какую-то дурацкую Шумаву, а в Альпы и возьму с собой самую красивую девушку Нюрнберга, тогда эти недотепы только глаза вывалят.

От горьких воспоминаний у Ярды опустились уголки рта. Ведь как превосходно складывалась его карьера! Тонда, его старый товарищ, сразу же после войны урвал автомастерскую какого-то немца. А он, Ярда, в сорок седьмом году всего лишь за несколько крон приобрел обломки старого автомобиля «оппель». По разрешению начальника мастерской, где тогда работал Ярда, он не спеша в неурочные часы восстанавливал автомобиль. Но вот в один прекрасный день Тонда говорит: «Мне как воздух необходим прибор для шлифовки цилиндров. Понимаешь, человече, какие потекут деньжата, когда я его заимею? Я было сторговал в одном месте, да там требуют наличными. Деньги нужны позарез. И надежного парня я бы взял в дело, такого, который в автоделе кумекает…»

В Ярде сейчас же заговорил врожденный коммерческий талант. Он решил вытянуть эту занозу из пятки у Тонды только при одном условии, если он поделится «фирмой». А о том, что Ярда в ремесле разбирается, Тонда превосходно знал. Слово за слово, и они договорились. Ярда взял расчет, забрал свой отремонтированный «оппель» и одновременно со шлифовальным прибором водворился в мастерской Тонды.

Сердце Ярды сжималось от боли, когда теперь он думал о том, как бы сегодня он процветал, если бы не проклятый февраль!

Пепек стоял, держась за поручень и опустив голову. Вдруг он тихонько свистнул и вывел Ярду из задумчивости.

— Э, смотри-ка, черт побери, Капитан-то как разбогател!

Широкое лицо Капитана расплылось в довольной улыбке.

— Я богатею в плановом порядке, мальчики. Придет время, и я снова заимею часы. — На ногах у Капитана красовались грубые рабочие, из некрашеной кожи, но зато новые ботинки.

Они вышли на остановке около трактира «У Максима». Знакомый рев оркестриона, все та же вонь непроветриваемого питейного заведения.

— Три порции, генерал. — Капитан добродушно хлопнул трактирщика по согнутой спине.

Грубое, неприязненное лицо старика потемнело. Он что-то невразумительно проворчал, сжал тонкие синие губы и два раза оправил свой белый передник.

— Допек ты его, — заметил Пепек и расстегнул воротник пальто.

— Бунт униженных, — сказал Капитан. — Я всегда имел над собой кучу начальства, а он только одного Деникина. — Капитан скомкал в шарик автобусный билет и уселся на стул. — Но я не думал ничего такого… — Капитан дернул шеей, словно его укусила блоха. — У него, впрочем, нет оснований стыдиться. В честь кого, как ты думаешь, названа сия корчма? — Капитан положил на стул шапку.

Официант трясущимися руками поставил на стол три стаканчика, глядя куда-то поверх голов гостей. Капитан заплатил, а когда официант хотел сдать мелочь, молча пожал ему локоть. Чаевые были непривычно щедрыми для этого заведения. Старик сначала не понял, а потом торжественно выпрямился, прикрыл запавшие тусклые глаза и прошептал:

— Мерси!

Они вышли в ветреную ночь. Подмораживало очень крепко. После недавней оттепели на тротуарах остался грязный гололед. Долго шагали они по окраинным улицам. Из предместья Нейгаузен незаметно перешли в предместье Гимпфельсгоф. Ярда вел их по дороге, которую хорошо запомнил во время дневной разведки. Он нервно втягивал воздух, принюхивался и прислушивался: ведь сегодняшний набег был его «делом». Группа умышленно двигалась медленно, лучше было прийти попозже; пешеходов на улицах становилось все меньше, до полуночи уже оставалось несколько минут. Ярда пылал от негодования; он не чувствовал мороза, хотя резиновый плащ совсем не грел его.

— Вот мы и на месте, — прошептал он наконец.

Перпендикулярно к безлюдной улице тянулся какой-то тупик с еще не замощенной мостовой. Кругом кучи песка, булыжника. По обе стороны начатые стройки жилых домов. Стрела башенного крана застыла высоко в небе, устремившись к мерцающим звездам. Уличные фонари раскачивались от порывов ледяного ветра, тень резинового шланга от бетономешалки вытанцовывала, забавно двигаясь по бугристой земле. Дымовая труба сторожевой будки холодно, безжизненно вздымалась над крышей. В такую собачью погоду сторож, если бы он был на месте, наверняка бы затопил.

Капитан осмотрел место и удовлетворенно кивнул. Без долгих размышлений он открыл дверцу в тумбе ближайшего фонаря и вывинтил пробки. Тупик в мгновение ока потонул в темноте. Им показалось, что в одном шаге от них ничего не видно. У Ярды мороз пробежал по спине. Все на некоторое время замерли. Наконец глаза понемногу привыкли к темноте. Тишина, кирпичные фасады новостроек с черными провалами окон мертво торчали в вышине.