Николай Байтов - Зверь дышит

Он нацелился в зал… и нажал басовый регистр. Чем нацелился? — токкатою Баха. Я так не могу, мне Бах вовсе чужд. И я не знаю, чем мне нацелиться в зал. Фактурою Бродского сейчас сыграй? — Дожили, поздравляю. Поздравь сам себя. — Не с чем. Я Бродским никогда ни в чём как бы. Не грешил. «Споём старика Анчарова», — сказал Яша Хейфец. И запел. Без гитары. Я органист, я тоже маленький. Почему тоже ? Разве он был органист, а не скрипач? Так это когда было! В девятом классе. Кто его помнит сейчас, Анчарова этого? Яша, должно быть, ещё жив. Наверняка помнит.

Если это пророчество, оно должно быть, так, — размыто больше… А с другой стороны, миллионы людей, верующих в религиозные рясы. Что с ними делать?

Купи попугая. — Не покупай попугая.

Не погуби, покупая. Вряд ли он будет называть вещи.

Глядя одним глазом, попугай молча вытягивает билетик. Проще не бывало экзамена. Кто-то и тебя потом с шарманкою сравнит, в которой что-то.

Вместо тоста трезвости не пожалейте. Два слова в алаверды. Ты знаешь, что тост — он сбивает разговор, сбивает тебя самого с мысли. Нет, у меня ничего не осталось. Шампанское, налитое в фаянсовую чашку, — пузырьки вышли сразу же. Пишу наотмашь. Надоело палиндромничать. Что за игрушки? Детский сад какой-то, честное слово. Опять Гера зачеркнул свой ЖЖ, а недели через две, гляди, снова вернулся. А куда денешься в конечном итоге? Ходить по путям в неустановленных местах в нетрезвом виде.

Вы знаете, сколько препятствий встанет на Вашем пути, если Вы пожелаете их осуществить. Пуаро ответил холодно: — Я никогда не ошибаюсь. Его собеседник рассмеялся, а Пуаро продолжал.

Ну вот, время подходит, а ничего не произошло. Этого следовало ожидать с самого начала. А разве ты ждала чего-то другого? Экстраординарности? — Ну, да, я всегда жду этого, чего ты сказал. В общем-то. И ведь происходит, — будешь спорить? — Да нет. На самом деле произошло очень многое. Даже на десятую, даже на сотую долю не передано, насколько всё здесь было напичкано, понатыкано всякими событиями.

А растолковывать каждую мелочь совершенно нет возможности. — Почему это за кокетство завязки и неожиданность кульминации должен отдуваться несчастный финал, в котором и так каждая строка на вес золота?

Жаль только, что ещё много мелочей осталось, которые не успеваешь. Мелочей, драгоценных сердцу. Это уж всегда так: хочется в последний момент и того, и сего. Хотя на самом деле какая разница?.. Вот поэтому фокусировка, видимо, и нарастает. Нет чтоб отдалиться и взглянуть в целом, как на импрессионистическое полотно. Так ведь для этого нужно быть вне. Художнику легче, чем литератору: сделал несколько шагов назад — и смотрит.

Всё тише в пульсе я считаю маятник. В груди конвульсии и счастью памятник. Да ладно тебе. Как ноги? Ноги мои пришли в упадок. А я ждала Анатольевну с палкой. Сижу — её нет. Нет — я пошла.

Деревня Лютивли. — Мы родились и выросли. — А две сестрички Нероновы с того конца? — Нет, они уезжали. Они уезжали и долго не жили. А мы — как камни.

Ну и зря. Толстой, что ли, не любил слова «зря»? Или другой кто? Я тоже многие слова не люблю. Сейчас не могу припомнить. Ещё чего-то он не любил. Кажется, «парень».

Долби воздух. Такому маленькому костру может очень многое сделаться от такого маленького дождя. С того конца. [Лис укусил]. Водобоязнь. Умри в рифму. — Вот именно: если бы поменять имена некоторым предметам, то и умирать не надо. Можно было бы ещё пожить. Так порой думается.

Из того колодца, посередине, можно пить у вас? — Нет, он затхлый. Давайте бутылки, я принесу. — А эта кисловодская вода не очень кислая? — Нет, наименование затемняет суть, как правило. За редкими исключениями. В основном это всегда игра в прятки. Отсюда и псевдонимы. Прячь имя, чтобы дурные люди не обрели через него власти над тобой.

Деревня Лютивли долго прятала своё имя. Да оно того и стоит. Кто бы мог подумать? Это не Хлыбы́ какие-то там где-то. Электричка 10.55 из Твери дошла только до Вышнего Волочка. И там остановилась.

Это не плита, это железный бункер для моторки. Его зимой затащили на лёд, а после он и провалился. Эй, дядя! Каково рыбачится? — Да ни хрена. Даже мелочи нет. А сюда приезжают только сидеть на закате на берегу и, так сказать, целоваться. Ну, пиво. Картошку жареную едят из пакетов. Чёрные сухарики-бухарики. Редко кто даже в воду полезет окунуться.

Погода-то, а? Почему это средняя должна выравниваться? Ты рассуждаешь, как игрок в рулетку. Оттого они и проигрываются в пух и прах, что не чувствуют вероятностного смысла. Не понимают, что такое «математическое ожидание». Может быть, в том и дело, что оно «математическое», а не обычное человеческое? Похоже на то.

Знаете ли, что мне кажется замечательным в ваших рассказах? Это то, что никакой роли в них не играет судьба. Привлекательные люди привлекают не искусством, а закрытостью площадки и поверхностью судьбы. Поспешность общения. Господин Малиньян? — Готов к услугам. Палец водки — палец воды. Анестезия экзистенции.

На всю жизнь воспоминание. Это боль, это жуткая боль. А тут же рядом истязают ещё одного, он там покрикивает. Я испугалась, что меня обманули, и заорала. Тут у меня кровь и пошла горлом. Они побледнели, стали меня спасать. Кровь останавливать. А то всё ругали. Будто я виновата. Эта тётка навалилась мне всей тушей на голову. «Только пикни». У меня даже в шее что-то затрещало, я думала, она сейчас мне шею сломает.

Яблоки в масле. Придумали же! — по какому-то, наверное, рецепту. Вот интересно. И они поэтому, наверное, и не протухли… Я настолько люблю масло, что если б меня спросили: «что ты любишь больше всего?» — я бы сказала: «сливочное масло».

Кругом изба. Непонятно, как это понимать. Время на исходе, а ничего не сделано. Может быть, из — приставка? Тогда б — корень, означающий бытие. Но, с другой стороны, б — может быть и флексией, образующей существительные из глаголов: «ходьба», «косьба». Тогда, возможно, «изба» произошла из «естьбы». В смысле — isбa. Тоже ведь и в английском для бытия s чередуется с b : is — be… Вот тебе и «изба»…

Только если кончить дурью дуриться. Не то у нас получится это самое выскакивание тех же самых всё время Чебурашек, как у этого профессора Как-раз-не-сельского. Я правильно говорю вашу фамилию?..

Разбежались бы и попрятались, где им только можно отбывать в природе свою ответственность. Малыми шагами. Когда ты свою девушку во что-то ставишь. — Они проходят. Она продолжает говорить. «Многословие Венере в радость» (Катулл, 57, 20). Он слушает. Угмм. Это не забывается, — она говорит. Эти слова не забываются. И потом они будут входить в его опыт, так или иначе. Кем бы он ни был. Останется вот это вот прохождение. Он слушает, угмм. Он уже после этого другой мужчина. Сдвиг, пусть минимальный, [но он] до гроба.