Арно Гайгер - У нас все хорошо

— Бум! — говорит она.

— Бум! — вторит ей Рихард. От этого действительно можно свихнуться, тяжело вздыхает он про себя. Он глядит на ребенка, щечки под глазами еще немного блестят, там, где по гладкому личику текли горькие слезы. Тот факт, что это маленькое, ни к чему не пригодное создание считается его дочерью, удивляет его с каждым днем все больше и больше.

— Хорошо поспал? — спрашивает Альма.

В первую секунду, когда ему вдруг вспоминается его командировка, он готов с ходу заявить, что честно заслужил право немного вздремнуть. Но в то же время он соображает, что проведенное с коллегами из немецкой фирмы NEWAG время лишь частично является причиной его потребности поспать.

— Спасибо за заботу, — буркает он.

Альма присоединяется к нему и делает большой глоток пива. Она говорит:

— В Пенцинге [22] Стрельбище на окраине Вены. стреляют теперь почти каждый день.

Рихард прислушивается. За монотонным жиканьем ручной газонокосилки у соседей он различает глухие удары, пробивающие в небе дырки, словно оно картонное.

— Вероятно, они переучиваются и стреляют из новых орудий. А может, просто рады, что теперь не надо больше экономить боеприпасы, как это было при наших.

Альма облокачивается на спинку шезлонга.

— Нашим следовало бы и на улицах поэкономнее обращаться с пулями.

Рихард ловит взгляд Альмы. Ему кажется, она принадлежит к тому типу людей, у которых первые морщины появляются между бровями на переносице.

Он громко говорит:

— Если было бы заранее известно, как будут развиваться события дальше, можно было бы вообще отказаться от излишней пальбы и с гораздо большей пользой провести время.

— Фрау Лёви уверяет, что они только переждут весну, а потом начнется война.

Он кивает с задумчивым выражением лица, хотя и находит эту оценку событий несколько преувеличенной. Правда, накануне, во время встречи в Ратцерсдорфе, он сказал то, что повторяет сейчас:

— Похоже, они на это способны.

А про себя добавляет:

— Да защитит нас небо.

— Лёви уезжают к старшей дочери в Лондон. Они ищут покупателя для своего дома. По слухам, интерес проявил какой-то родственник Паулы Вессели [23] Паула Вессели (1907–2000) — популярная австрийская актриса театра и кино. .

Рихард протянул руку под шезлонг за газетой:

— Надеюсь, что окружение останется таким же солидным, как и сейчас. Любопытно, кто здесь поселится.

Притеснения судетских немцев, так это называется, продолжаются. Политическое затишье в Венгрии не следует расценивать как результат благодатного влияния беспечного летнего воздуха. Торжественное открытие Геббельсом выставки Германского радиовещания в Берлине — величайшая из имевших до сих пор место демонстрация достижений в области радиовещания; хотят стать сильнейшей радиовещательной державой мира. Сан-Жан-де-Луз: якобы каталонский комитет большевиков провел заседание министров; подробная информация о военном положении в Каталонии; национальным летчикам удалось успешно разбомбить позиции испанских большевиков. Витторио Муссолини, сын дуче, находится в поездке по Германии с целью ознакомления со страной. Спад жары в Австрии: после неоднократно поднимавшейся выше 30 градусов температуры с запада медленно надвигается область пониженного атмосферного давления, в Вене безоблачно, около 28 градусов. Список дешевых товаров массового потребления пополнился новым важным артикулом — спичками. Зальцбург, премьера «Свадьбы Фигаро», Эцио Пинца исполняет свои напутствующие Керубино на ратные подвиги куплеты [24] «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный…» — ария Фигаро из оперы В. А. Моцарта «Свадьба Фигаро». «Non più andrai» (farfallone amoroso, notte e giorno dintorno girando), в оркестре и на сцене вдруг гаснет…

На этом Рихард прерывает чтение, потому что в ворота въезжает «штейр» с открытым верхом. Машина разворачивается и, скрипя галькой, останавливается перед автомобильчиком Отто. Из машины выходит Кробат, сокурсник Рихарда, которого он не видел уже много лет. На нем немецкий мундир и соответственно прилизанные волосы с прической на пробор. А Рихард? С взъерошенными со сна волосами и капитанской кепкой на макушке, в простой рубашке и стоптанных парусиновых туфлях. Идя навстречу Кробату и вдыхая теплый запах травы и пыльной гальки, он решает попросить Альму купить ему такие же новые туфли, лучше сразу две пары.

— Мне сказали, я найду вас дома.

Кробат говорит немного с прононсом, на венский манер, что напоминает Рихарду о том, как они вместе ездили к любителям природы с научными степенями и Кробат нанимался поработать тренером по бегу на коньках в Хоймаркте [25] «Сенной рынок» (нем.) — район Вены, где находится открытый стадион. , чтобы немного поправить свое довольно скудное финансовое положение. Тогда Кробат отставал во всем, человек с ничего не значащим лицом, к которому Рихард всегда относился немного с презрением. Но, глядя на него сейчас, он вынужден признать, что его собеседник, несмотря на всю свою угловатость, выглядит живее и на несколько лет моложе, чем он сам.

А тогда они разве не были на «ты»?

— Надеюсь, не помешал? — спрашивает Кробат.

— Извольте. Чем могу быть полезен?

Как бы проверяя прочность отношений, он кладет Кробату руку на плечо, ощущая ладонью искусственное плечико униформы. После нескольких реверансов в сторону Альмы Кробат поворачивается к Рихарду и просит поговорить с ним с глазу на глаз.

— Что-то важное? — спрашивает Альма, скрестив руки на груди и упрямо не двигаясь с места.

— Да ничего особенного, — говорит Кробат. Но звучит все ровно наоборот.

— Пожалуйста, позаботься, чтобы нам не мешали. И пусть Фрида принесет кофе.

При этом Рихард пытается угадать, что послужило причиной его визита, имеет ли он какое-либо отношение к вчерашней встрече в Ратцерсдорфе. Он пристально смотрит на Кробата, чего тому, собственно, нужно. Самое правильное было бы поменьше говорить, насколько это получится. Он старается казаться спокойным. Ни в коем случае не выдавать свою неуверенность. Он входит в крытую беседку, там со стороны веранды стоит летний столик, даже с букетом цветов, входит слишком напряженно, весь натянутый, как струна, движения деревянные, плечи прямые, словно демонстрирует свою выправку. Мужчины садятся. Рихард надеется, что Кробат для начала поговорит на отвлеченные темы, вспомнит пару историй из студенческой жизни, а уж потом приступит к сути разговора. Но после обмена короткими репликами по поводу Отто, которого они прогоняют из беседки (как похож мальчуган на Рихарда, вот на чем держатся семьи и т. д.), и несколькими словами на интересующие их общие темы (как принципиально и насколько к лучшему изменилась обстановка в стране за последние недели), Кробат переходит к главному пункту разговора: поданный в суд иск против охранно-страховой компании выглядит по меньшей мере смешно, если учитывать внешние обстоятельства дела. Потому как, продолжает Кробат: