Арно Гайгер - У нас все хорошо

Альма смеется, наморщив лоб:

— Странная картина.

И тут же, в другом тоне, без малейшего интереса к тому, что он имеет в виду:

— Тебе надо бы взглянуть на ванну.

Расслабленно раскинув ноги и уронив руки вдоль тела, Рихард лежит в горячей воде и думает о том, что Альме он нужен так же мало, как и партии. Его так называемые друзья по партии. Ничего себе друзья. Отодвинули его на запасной путь без единого вразумительного довода. Может, потому, что он не годится для телевидения, где экран искажает тебя, как рыбий глаз. Или ребята воображают, что сами выглядят как Джон Фицджеральд Кеннеди. Эти болваны. Можно было бы ухохотаться, если бы еще не тянуло блевать, глядя на них. Это уже перехлестывает через край. Разглагольствуют о политическом шарме и о запросах времени, а того не хотят понять, что важнейшие основы жизни — чувство ответственности, основательность и авторитет. Доктор Клаус? [53] Йозеф Клаус (1910–2001) — министр финансов (1961–1963 гг.); потом федеральный канцлер (1964–1970 гг.). Это и есть человек будущего? Вы так считаете? При всей симпатии, позвольте усомниться. Хорошо, скоро они сами увидят, какие ничтожные решения принимались в последнее время. Уже налицо первые горькие пилюли, когда избирателей просто загоняют в руки социалистов. Глупость непостижимая. Пустоголовые все вместе и каждый в отдельности. Он чертыхается. И с остервенением плещет себе в лицо и на голову пригоршни воды, хотя знает, что выглядит сейчас как полный идиот. Обманутый, одураченный, униженный идиот. Еще один вклад в его омраченное настроение, в дополнение к тотально ошибочному прогнозу погоды и к дистанцированности Альмы. Можно сказать, даже решающий вклад: как неблагодарность мира.

Главный урок, который, по его мнению, преподала ему жизнь: не делай людям добро, если хочешь получить благодарность. Центральным побуждением должна быть внутренняя потребность действовать, все остальное только вредит и достаточно часто приводит к разочарованию. Получишь благодарность — хорошо, но рассчитывать на нее не надо. Рихард обнаружил, что благодарность и признание часто воздаются людьми, на которых не рассчитывают. Ими оказываются те, за кого вступаются, не думая, твои это избиратели или противоборствующей партии. Главное, чтобы ты считал дело справедливым и проводил его с железной последовательностью. Но в этом пункте он не встречает понимания большинства соратников по партии. Только что, во время разговора с глазу на глаз в кафе «Доммайер» в Хитцинге, доктор Горбах [54] Альфонс Горбах (1898–1972) — федеральный канцлер Австрии (1961–1964 гг.). снова сказал, что нельзя пренебрегать интересами партии. Но что такое интересы партии? Верное и справедливое — всегда в интересах партии, это надо подчеркнуть вдвойне. По плодам их узнаете их. В качестве политического мандата он брал обязательство работать не только в пользу тех, кто его выбирал, а для всех, на нужды всех. Ведь он не партийный министр, а министр всей Австрии. Вот платформа его политических убеждений. Но соратник по партии, не важно какой, в наше время считается чем-то большим, чем приличный человек, не принадлежащий к партии. Даже не допускается мысли, что человек из партии противника может быть честным и иногда правым. Эта установка сейчас господствует во всех фракциях. Да и сам он, если признаться, долгое время после Второй мировой войны считал христианских социалистов лучшими людьми, так же как и социал-демократы считают себя лучшими. А национал-социалисты, воображавшие, что стоят превыше всего? Спасибо фюреру, народу и отечеству. К какому отрезвлению (мягко говоря) эта оценка привела при национал-социалистах, известно. Но все остальные ведь были уверены в справедливости их самооценки, в том числе и Рихард, который наконец решился пойти в политику. Он приложил много усилий. Он верил, что все христианские социалисты будут поступать так же, как он, будут стараться бороться в себе с теми чертами, которые они осуждают в своих политических противниках. К сожалению, к концу карьеры ему пришлось полностью пересмотреть это убеждение. Он должен признать, что быть христианским социалистом не означает автоматически быть демократом, не означает автоматически и того, что человек печется не только о собственном комфорте, не означает, что он непредвзято выслушивает мнение противника, не означает, что знает, сколько ему можно выпить, а сколько уже нельзя, не означает, что человек чувствует себя обязанным отказаться от того, в чем в свое время обвинял коммунистов, а именно, что они хотят ввести многоженство. Его партийные соратники делают теперь то же самое. А тут еще Кеннеди, трубят во все трубы, полный восторг. И у социал-демократов за кулисами все выглядит не менее печально, если не хуже. Такой трам-тарарам и тоже полный восторг. И все же, пусть его убеждения дорого обошлись ему, пусть партийная верхушка не сказала ему спасибо и хочет теперь отодвинуть его в сторону, он не раскаивается, что вложил столько сил и времени в партийную работу. Может, какие-то семена упали на благодатную почву, может, его представление о фундаментальных обязанностях публичного политика через несколько лет снова войдет в моду. Но для него самого тогда будет уже поздно. Будущее — это его воздушные корни, его корни-мечты, корни воздуха его родины. Еще раз перезимовать, как в войну, когда он на несколько лет затаился, — для этого он уже стар. Либо он остается и танцует на балу, либо он больше там не появляется. Конец карьеры, сервус.

Он считает, что заслуживает других проводов, и, если оглянуться назад, его ошибкой было то, что после выборов он не вернулся в управление городских электросетей. Но теперь эта мысль для него утомительна, почти неприятна, потому что направленные в прошлое спекуляции бессмысленны. Решающее же: а) что сейчас эта дверь для него уже закрыта, потому что б) в управление его не взяли бы из-за предпенсионного возраста, и в) следовательно, его ждут садово-огородные работы, игра на цитре, теннисные турниры и членство в комитете проведения балов с почетным правом открывать бал первым вальсом с женщиной, которая, как пробьет полночь, будет торопить его уехать домой. Нет уж, спасибо. Когда он расписывает себе все это в деталях, ему становится плохо, по-настоящему муторно, даже в животе урчит. Словно лягушку проглотил. Он жил только работой, неделями без выходных и праздников, в которые он как политик ратовал за право людей на частную жизнь, тогда как у него самого дома множились лишь поражения, приводя к тому, что он все дальше уходил в сторону министерства. Там начиная с 1948 года он делал все, что было в пределах его возможностей, чтобы дела в стране шли как можно лучше. Именно в том году был погашен последний газовый фонарь в Вене и чуть ли не каждую неделю священник освящал где-нибудь трансформаторную будку. Это он, доктор Рихард Штерк, патриций, распорядился строить машинные залы электростанций высокими, как оперные театры. Он участвовал в создании базы, необходимой для расширения благосостояния. А теперь? Теперь они вышвыривают его домой.