Пилип Липень - Ограбление по-беларуски

В этот же вечер Рыгору пришло в голову, что ему не предъявлено обвинения и не вынесено приговора. Полежав на кровати и прокрутив в голове ещё раз все подробности ареста, чтобы ненароком не возвести на правосудие напраслину, он убедился в справедливости своей претензии. Рыгор вскочил, поднялся к решётке, с силой ударил в неё ногой и позвал Кастуся. Кастусь, тоже лежавший на своей кровати под жёлто-оранжевым пледом, был занят чтением толстого тома в красной обложке с золотой звездой, скорее всего, о партизанах. Он поднял голову и вопросительно посмотрел сквозь очки. Глаза у него были голубые и добрые. Рыгор громко и злобно объявил о своём желании узнать, по какому праву его здесь держат.

— А кто банк ограбил? Я, что ли? Банк ограбил, вот и посадили тебя. В следующий раз подумаешь сначала.

— А доказательства где?! Следствие где? Свидетели где? — Рыгор уже вошёл в роль и почувствовал обиду невинно пострадавшего. — Не знаю никакого банка! Я невиновен!

— Ммммм, и не стыдно тебе? — Кастусь укоризненно покачал головой и отложил книгу. — Будь же ты мужчиной! Поступок совершил, так отвечай за него, слюни не распускай.

Но Рыгор не мог сдерживаться. Он безобразно и бессвязно раскричался, браня спецназовца и тюремщика, требуя еды, пива и прогулок, поминая презумпцию невиновности и грозя Кастусю знакомством с министром и главой предпринимателей. Кастусь, качая головой, задёрнул на решётке штору и скрипнул пружинами, снова укладываясь на кровать. Истерика Рыгора кончилась длинным приступом кашля, после которого он в изнеможении упал на кровать и чуть не расплакался от бессилия.

На следующее утро к Рыгору впервые пришли. Видимо, несмотря на своё неодобрение, Кастусь каким-то образом сообщил о требованиях Рыгора спецназовцу. Позднее Рыгор узнал, что спецназовец круглосуточно дежурил на телевышке неподалёку от Площади Победы, наблюдая за появлением на курируемых им объектах государственного флага, как то произошло, например, во время ограбления банка. После истерики Рыгора, когда он долго и тихо лежал лицом к стене, Кастусь украдкой поднялся на крышу и подал условленный сигнал.

Спецназовец привёл с собой директора банка и старичка, любителя оперы, рассказывавшего Рыгору о былых постановках Вагнера. Старичка усадили на стул перед решёткой, директор стал рядом, а спецназовец — позади, положив мощные руки на спинку стула. Кастусь, предложив всем чаю и не получив отклика, устроился на своей кровати. Спецназовец окликнул Рыгора, стоящего вполоборота у окна:

— Заключённый, прошу вас подойти поближе. Можете взять стул.

Рыгор был сильно взволнован, он без возражений повернул к решётке стул и сел, глядя на гостей. Они тоже смотрели — сурово, решительно и немного брезгливо.

— Ваше имя? — начал спецназовец холодно.

— Рыгор, — Рыгор пожал плечами.

— Да! Я узнаю его голос! — воскликнул директор банка и указал на Рыгора пальцем. — Это именно тот человек, который ограбил банк!

— Как будто кто-то в этом сомневался, — хмыкнул оперный старичок и с насмешливым видом скрестил руки на груди.

— Вам-то откуда знать? — грубо сказал ему Рыгор.

— А чьи фотороботы по всему городу расклеены? — ответил старичок, презрительно смотря на него.

— Так там же только головы в шапках, и больше ничего! — возмутился Рыгор.

— Слушай, ты, бандит! Давай не будем! Я хоть и в деды тебе гожусь, но зрение у меня ещё хорошее! Я тебя сразу узнал, как только возле Оперного увидел. И если б я вовремя не сообщил, ты б ещё неизвестно чего успел натворить. Ворюга!

Спецназовец положил руку старичку на плечо, успокаивая его, и сказал:

— Заключённый, вы признаёте себя виновным?

— Да! — с вызовом подтвердил Рыгор. Отпираться было глупо. — Но за что меня держать здесь? Можно подумать, эти деньги имеют хоть какую-то ценность! Ведь они никому не нужны! Цветные бумажки, которые вы зачем-то заперли в банке!

— Он пытается выглядеть анархистом, — вполголоса обратился директор к спецназовцу. — Наверное, хочет придать своему делу политическую окраску. Демагог.

— Я демагог?! Да вы вспомните, когда вы деньги в последний раз в руках держали? — Рыгора понесло, и он не мог остановиться. — Когда зарплату получали в последний раз? Когда в магазине расплачивались? Нету никаких денег! Нету! Не нужны они!

— Не нужны? Когда вы грабили банк, они были вам нужны, а теперь вдруг стали не нужны, — директор посмотрел на спецназовца, как бы говоря ему: «каков хитрец!» — Теперь вы хотите разыграть невменяемость своими бессмысленными речами? Думаете, мы вам поверим? Напрасно вы считаете нас столь наивными.

Рыгор опустился на стул и закашлялся, закрыв глаза. Что-то доказывать было бесполезно. «Сейчас он ещё скажет, что своим кашлем я хочу симулировать туберкулёз». Он слышал, как директор, спецназовец и Кастусь о чём-то тихо переговаривались друг с другом, а потом спецназовец прочистил горло и твёрдо произнёс:

— Вы виновны и лишаетесь свободы. Выражаем надежду, что это послужит вам уроком.

Рыгор сидел, опустив голову и не открывая глаза. После короткой тишины послышались шаги, звук передвигаемых по паркету стульев, хлопанье двери, и всё стихло. С досадой он подумал, что забыл пожаловаться на голод и жажду. «И я забыл спросить, какой мне дали срок!» Он вскинулся, но за решёткой было уже пусто, все ушли. Рыгор подбежал к окну, схватился за решётку и увидел удаляющегося в сторону вокзала директора банка. Спецназовец и старичок, скорее всего, свернули направо, первый — к телевизионной вышке, второй — к оперному театру. «А Кастусь?! Куда ушёл он? Неужели меня оставили одного?» Рыгор запаниковал, но тут дверь снова хлопнула, и Кастусь вернулся.

— Кастусь! На сколько меня посадили? — спросил он, чувствуя, что голос его звучит недостойно робко.

— Будешь сидеть, пока не исправишься! — наставительно ответил Кастусь.

Он подошёл к своему столу и щёлкнул выключателем электроплитки, собираясь приготовить чай. Послышалось журчание воды, шипение капли, попавшей на раскалённую конфорку, лёгкий сухой шелест чаинок, падающих в фарфор. Потом Кастусь вышел из своей каморки с алюминиевой кружкой в руках и посмотрел на Рыгора, понуро стоящего у решётки.

— Кстати! Если скажешь, где искать твоего сообщника, Лявона, который в синей шапке был, это тебе зачтётся! Подумай.

На следующий день явился тата, охающий под двумя огромными пакетами и рюкзаком со съестными припасами.

— Рыгорка! Рыгорушка! Ах, если бы я знал, что ты здесь! — сморкаясь и тряся головой, сетовал тата. Он подошёл вплотную к двери и схватился обеими руками за решётку, фаланги его огромных пальцев загнулись внутрь ячеек. — Что я пережил без тебя! Отчаяние, настоящее отчаяние, сумрак и одиночество. Если бы я только знал, что ты здесь…