Мартин Уиллоу - Я знаю, что будет завтра

— Я знаю, что ты здесь! — осмелился ещё раз нарушить звенящую тишину Рональд. — Хватит прятаться!

— Ты прав, — произнёс знакомый голос. — Я действительно здесь.

— Джимми? — удивился его приятель. — Что ты здесь делаешь? И что это за место?

— Тебе не следовало возвращаться сюда, — сказал невидимый Джимми Хант. — Если бы ты не вернулся в ту ночь, всё было бы совершенно по-другому.

— Я не понимаю, о чём ты?

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — голос плохого парня стал чуть ближе, но он сам по-прежнему не появлялся.

— Объясни, пожалуйста, что происходит?

— Неудачник. Ты спас неудачника. Той ночью ты вернулся в этот дом и позволил ему выжить.

— Но что плохого в том, что я исправил нашу ошибку, которая могла стать непоправимой?

— Ты и так совершил непоправимую ошибку, — теперь в углу комнаты возник неясный силуэт Джимми Ханта. Он не двигался, напоминая говорящую восковую фигуру.

— Что ты хочешь этим сказать, Джимми?

— Ты предал меня, парень, — может быть, в комнате стало немного светлее, или же Рональд обвыкся в непроницаемом мраке, но он начал различать отдельные черты плохого парня. Лицо Джимми, его руки и шея изобиловали глубокими царапинами и кровоподтёками.

— Нет, — отрицательно покачал головой приятель и отступил на шаг назад.

— Вы все предали меня, — возразил Джимми Хант. — Ты, Джеф, Никки и эта потаскушка Оливия.

— Не говори так. Никто не предавал тебя.

— Предали! — Джимми совершенно обезумел. Он бросился на Рональда, но тот успел увернуться, так что плохой парень промахнулся и рухнул на пол. В следующее мгновение плохой парень, подобно мумии, рассыпался в прах, а вместо него осталось облако ядовитой пыли.

— Папочка, посмотри, что я нарисовал сегодня в школе!

— Молодец, сынок! Кажется, у тебя настоящий талант.

— Миссис Дьюри сказала мне то же самое. А ещё она сказала, что я смогу участвовать в ежегодной выставке лучших ученических работ! И если мой рисунок займёт первое место, мне подарят билет в парк аттракционов, представляешь?

— Отлично! А ещё я слышал, что у тебя появилась новая девчонка.

— Что, папочка?

— Говорят, что твоя подружка всегда с тобой! Она приросла к твоему правому плечу! Или к левому? Какой рукой ты предпочитаешь забавляться, сынок?

— Ты не мой папа!

— Разве ты не узнаёшь своего папочку, дурачок? Иди же ко мне! Подойди, и я покажу тебе настоящую забаву!

— Нет, не приближайся!

— Назови папочке счастливые числа, и он пальцем тебя не тронет, честное слово.

— Ты специально притворяешься моим папой, чтобы обидеть меня!

— Заткнись, маленький ублюдок! Иначе я отрежу твой и без того слишком длинный язык.

Салли вздрогнул и вынырнул из тяжёлого забытья.

Больше нет сил удерживать сознание в узде. Оно то и дело норовит вырваться из-под контроля, подкидывая очередной кошмар.

Как же хочется пить. Господи, если ты слышишь молитву неудачника, пожалуйста, утоли жажду страждущего.

Когда Салливан шевельнулся, что-то проворно пробежало по его левой ноге. Оно недовольно пискнуло, словно его отвлекли от очень важного дела. Если бы у пленника было достаточно сил, он обязательно попытался бы стряхнуть с себя тварь, но сейчас он не мог себе позволить даже предпринять хотя бы слабую попытку избавиться от потерявшей всякую осторожность крысы.

«Они больше не считают меня опасным», — с грустью подумал студент. Они действительно уже не считали, что чужак, неожиданно поселившийся рядом с ними, представляет для них какую-то угрозу. Более того, грызуны уже интересовались им, как покупатель интересуется приглянувшейся в магазине индейкой, которую можно будет запечь к празднику в духовке.

Единственное, чего хотел Салли, — это света. Обычного солнечного света. Он не хотел умирать вот так, в сырой темноте, не взглянув на яркое полуденное небо с белыми лоскутками облаков. В детстве огненное светило казалось ему близким, достаточно лишь забраться по пожарной лестнице, чтобы прикоснуться к нему. Только Салли ни за что не стал бы этого делать, потому что побоялся бы обжечь руки. Позже из школьного курса он узнал, что до солнца более девяноста трёх миллионов миль. Трудно представить себе такое расстояние. И, тем не менее, каждый день огромный светящийся шар выплывал из-за горизонта и продолжал извечный путь, чтобы дарить планете свет, тепло, а вместе с ними и жизнь.

Салливан Траск хотел света, потому что хотел жить, но жизнь утекала, подобно песку, просыпающемуся сквозь пальцы. Его организм, как машина, едущая на последних парах бензина, в любой момент мог остановить работу. По крайней мере, мозг уже начинал давать значительные перебои. В голове возникали образы, лишённые всяческой логики, и несвязные идеи, порождаемые критическим истощением.

Головокружение начинало переходить в сумасшедшую пульсацию, как будто тело раскачивалось на безумном аттракционе то вверх, то вниз. То вверх, то вниз…

(Твоя душа устремляется вверх).

(Машина Джимми летит вниз).

Почему Джимми Ханта так долго нет? Кажется, он должен прийти с минуты на минуту.

Он не придёт, потому что… Салливан силится вспомнить, почему плохой парень не может этого сделать, но у него ничего не получается.

Кто-нибудь включит наконец-таки свет?

— Папочка, посмотри, что я нарисовал сегодня в школе!

— Молодец, сынок! Кажется, у тебя…

Рональд проснулся с невнятной мыслью о том, что он должен что-то сделать. Он почти сфокусировал мысли на необходимом предмете, но ему помешал телефонный звонок. В трубке слышалось быстрое бормотание, и молодому человеку понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, о чём ему говорят.

— Ты слышал, что случилось с Джимми? — голос принадлежал Джефу.

— С Джимми? А что с ним?

— Он угодил в аварию!

— Что-нибудь серьёзное? — опомнился Рональд, когда до него дошёл смысл услышанного.

— Да он практически в двух шагах от смерти. Его машина слетела с моста и превратилась в груду металла.

— Ты шутишь?

— Какие тут могут быть шутки!

— Откуда ты узнал, Джеф?

— Если ты не забыл, то моя мать работает в больнице. Она-то мне и рассказала.

— Вот чёрт! Когда мы сможем к нему попасть?

— Не знаю, но надеюсь, что он выкарабкается.

Известие о Джимми почему-то заставило Рональда не на шутку разволноваться, и не потому, что он испугался за жизнь приятеля, а по какой-то другой, непонятной для него самого причине. Что бы это могло быть?

Сегодня ночью ему приснился необычный сон, но он практически сразу стёрся из памяти, оставив после себя лишь удушающее впечатление.

«Возможно, Джимми подставили, — подумал Рональд. — Парни, с которыми он связался, просто разделались с ним. А я предупреждал его о том, что он рискует нарваться на большие неприятности».